Андрей Сахаров

Главной идеологической мишенью по-прежнему был Л. И. Мандельштам (уже восемь лет как покойный) с его учениками. А новый повод дал вышедший в 1950 году пятый том трудов Мандельштама, который содержал лекции, прочитанные в Московском университете. Записи этих лекций сохранили и подготовили к изданию ученики Мандельштама — сами уже выдающиеся физики. Редактором тома был Леонтович, в комиссию по изданию трудов входили также Ландсберг, Андронов и Тамм. Лекции эти были, разумеется, по физике, но блюстители идейной нравственности, вооруженные до зубов цитатами, искали философский криминал между строк. А кто ищет, тот всегда найдет. О своих находках они донесли в высшие идеологические инстанции. Те действовали не только лобовыми директивами, но и умело «работая с кадрами». В данном случае им удалось обработать ученого, неравнодушного к философии науки.

28 января 1952 года в ФИАНе, на методологическом семинаре выступил А. Д. Александров с докладом «О субъективно-идеалистических ошибках некоторых советских физиков»⁹⁴. Докладчик, видный ленинградский математик с мощным общественным темпераментом, считал себя вправе судить о физике и о ее философии[9]. Но в начале доклада он указал и ненаучную причину своего вмешательства в дела физики: «Я был вынужден по данному мне одной организацией поручению заняться несколько исследованием некоторых книг по физике…»⁹⁵ Член партии с 1951 года должен был подчиниться партийной дисциплине. И не только он. После его доклада в ФИАНе создали комиссию «для рассмотрения материалов пятого тома сочинений акад. Л. И. Мандельштама»⁹⁶ — спустя год после смерти директора ФИАНа и президента Академии наук Сергея Вавилова, написавшего предисловие к этому тому.

Воинствующие материалисты пошли в наступление, и через полгода в Издательстве Академии наук вышел коллективный труд «Философские вопросы современной физики». Предисловие к нему призвало «в среде советских физиков проделать работу, аналогичную той, которая уже дала значительные результаты в агробиологии», — оставалось только найти в физике деятеля, сопоставимого с биологом Лысенко. В ФИАНе этот том назвали «зеленой отравой» — по цвету переплета и по вкусу содержания. Единственный физик в редколлегии сборника — Терлецкий — совмещал службу в МГУ и МГБ. А возглавил редколлегию многолетний философский надзиратель над физикой Александр Максимов. Не дожидаясь, однако, выхода академического труда, Максимов решил сказать свое слово более широкой аудитории. 13 июня 1952 года он опубликовал в газете большую — двухподвальную — статью «Против реакционного эйнштейнианства в физике», бьющую по главному отечественному эйнштейнианцу Мандельштаму. Почему, правда, эта статья появилась в газете «Красный флот», органе Военно-морского министерства, оставалось загадкой.

Еще большую загадку до недавнего времени представляла ответная статья, уничтожавшая Максимова уже своим названием — «Против невежественной критики современных физических теорий». Можно понять, почему автор этой статьи, один из крупнейших советских физиков-теоретиков, академик Владимир Фок защищал честь «покойного академика Л. И. Мандельштама, крупнейшего советского ученого»⁹⁷. За восемь лет до того он послал телеграмму вдове Мандельштама: «Потрясен смертью моего горячо любимого старшего друга»⁹⁸. Помимо того что Фок был бесстрашным человеком, он был искренне привержен тому, что он считал диалектическим материализмом, и его особенно задело, что Максимов, «будучи не в состоянии разобраться в предмете, огульно охаивает нашего замечательного ученого» от имени этой философии. И, наконец, Фок мог чувствовать дополнительную ответственность от того, что А. Д. Александров считал себя его учеником, даже если и не ведал, что творил своим методологическим докладом в ФИАНе.

Все это понятно. Непонятно лишь место и время публикации разгромной статьи Фока. Место — главный философский журнал страны «Вопросы философии», где Максимов был членом редколлегии. А время — последние месяцы сталинской эпохи: в стране гремит «дело врачей», поднимается мощный вал государственного антисемитизма, обвинением выглядит уже всякая фамилия еврейской наружности, такая как Мандельштам.

Как это случилось, рассказали документы из Архива ЦК КПСС⁹⁹.

Фок написал свою статью осенью 1952 года. В поддержку ее публикации 11 виднейших физиков, занятых в Проекте, написали письмо его высшему руководителю — Берии. Вместе с Таммом, Леонтовичем, Ландау и другими письмо подписал и Сахаров. Так впервые имя тридцатилетнего кандидата наук, еще не героя и не лауреата, появилось на политической арене. В письме «в связи с ненормальным положением, создавшимся в советской физике», в особенности после «невежественной и антинаучной статьи» Максимова, говорится о желательности публикации «в центральной прессе статьи академика Фока, посвященной критике статьи Максимова».

Курчатов добавил к этому и свое письмо, где заявил, что разделяет эти взгляды, и представил статью Фока заместителю Председателя Совета Министров СССР Берии.