Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

Стража наконец опомнилась и ринулась на защиту своего господина, выставив перед собой клинки сабель. Но когда они уже собрались вонзить их в одержимого, Максим внезапно зацепился ногой за мягкий валик и плашмя повалился на обезумевшего от страха Мансура. Кинжал впился в одну из подушек рядом с головой сборщика налогов, и в воздух взвились перья. Стражники, не успевшие остановить выпад, кувыркнулись через упавшего Максима и с победным возгласом «уф-ф!» воткнули оба клинка в грудь так ничего и не успевшего осознать Черного Кади. Тот мгновенно рухнул на подушки грудой черного тряпья, повязка с его лица спала, и все увидели крайне удивленное заросшее лицо, пересеченное наискось, от левого глаза до подбородка ужасным шрамом…

Глава 2. Черный Махсум

Как видите, Черного Кади убила вовсе не Марджина, как то утверждает небезызвестная легенда о сорока разбойниках, а два неуклюжих меднолобых стражника. Можно было, конечно, соврать и приписать сей доблестный поступок бедной сироте, по милости Аллаха попавшей в дом доброго бедняка, но я не хочу осквернять свой язык противной всевышнему ложью. Мое дело рассказать все как есть, а уж вы вправе сами решать, верить мне или не верить.

Так вот, после того как стражники произнесли «уф-ф!», и Черный Кади пал от подлого удара судьбы — да смилостивятся над этим прожженным грешником небеса! — опомнившиеся стражники застыли в полной растерянности над борющимися Мансуром и неизвестным неуравновешенным юношей, пытаясь понять, что, собственно, им надлежит предпринять дальше.

Их господин, пыхтя от натуги, пытался сбросить с себя верткого незнакомца, бестолково суча руками и ногами — опыта борьбы у него не было никакого от слова совершенно, — а неизвестный, рыча от злости и отплевываясь от перьев, забивающих ему нос и рот, никак не мог выдернуть запутавшийся в материи подушки кинжал, что приводило молодого человека в неописуемое неистовство.

Стражников вывел из оцепенения окрик их господина.

— Чего вы стоите, ослы? — взвизгнул Мансур, колошматя своего соперника подушкой по голове. — Оттащите его! Живо!

Стражники, получив наконец конкретное указание, тут же бросились к борющимся, вцепились мертвой хваткой в Максима и оттащили его на пару метров от Главного сборщика налогов. Лезвия сабель, скрестившись, уперлись тому в шею, и Максиму волей-неволей пришлось задрать голову, чтобы не лишиться ее. Ни о каком сопротивлении с его стороны, как вы понимаете, теперь и речи быть не могло.

Мансур завозился на полу, разгребая подушки и пытаясь принять приличествующее ему сидячее положение, или в крайнем случае полулежачее. Сесть ему удалось далеко не сразу, но стражникам торопиться было совершенно некуда; Максиму — тем более.

— Ох-х! — устало выдохнул Мансур, после нелегкой борьбы с самим собой, усевшись на восточный манер и уперев руки в колени. — Так! — он наконец узрел воочию поверженного разбойника и немного отодвинулся от него, спешно отгородившись от тела подушками. — Уберите этого… — Мансур слабо повел пальцами морщась.

Сабли шаркнули.

Максим испуганно сглотнул.

— Да не его, остолопы! — рявкнул Мансур на стражников. — А вон того, черного! А этого — сюда! — указал он пальцем на пол перед собой.

Стражники убрали сабли; один из них пихнул Максима в спину сапогом, и тот ткнулся носом в пол. Другой стражник подошел к навзничь лежавшему Черному Кади, ухватил его за ноги и потащил к двери.

— Видишь, презренный оборванец, что ты натворил! — покачал головой Мансур, взглядом провожая волочащееся по полу тело бывшего главаря шайки разбойников. — Ты лишил меня моего лучшего человека. Что же мне с тобой теперь делать? — Главный сборщик налогов задумчиво огладил жидкую, не в пример усам бороду с вкравшейся в нее ранней сединой, глядя на лежащего перед ним молодого человека, не смеющего поднять голову. — Поднимись! — приказал он спустя некоторое время.

Кончик сабли уменьшил давление на спину Максима, и тот медленно разогнулся. Глаза у него испуганно бегали, лицо сильно побледнело, а губы мелко дрожали.

— Боишься? — удовлетворенно заключил Мансур. — Это правильно! Меня надо бояться, — он начал медленно откидываться назад, но подоспевший юркий слуга успел подпихнуть под его спину сразу три подушки. Мансур немного повозился, устраиваясь поудобнее, и сложил руки на животе. — А теперь рассказывай: кто ты, и зачем проник в мои покои? Но предупреждаю сразу: одно слово лжи и… — Мансур очень знакомым Максиму жестом провел пальцем по горлу.

— Ваше светлейшество! — Максим униженно подполз на коленях чуть ближе, но стражник остановил его, схватив за плечо.

— Светлейшество? — посмаковал новое слово Мансур. — Неплохо! Продолжай, — кивком головы дозволил он.

— Так получилось — не знаю как, но я говорю чистейшую правду! — я оказался тут, у вас чисто случайно! Сначала я был в другом доме, а потом хрустнул пол, и я провалился, и… и попал к вам в комнату!