Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— О, ты не представляешь, насколько!

— А сколько он платит за каждую песню? — страх у Касыма, похоже, пошел на убыль, как только разговор зашел о легких деньгах.

— Знаешь, тебе лучше это уточнить у него самого. Я как-то не подумал спросить его об этом.

— Вот в этом весь ты! — пожурил брата Касым, поднимаясь с земли. — Вечно думаешь только о себе.

— А я беру пример с тебя.

— Некогда мне с тобой болтать! — важно заявил Касым. — Меня ждут! Рассказывай, как найти этого твоего духа.

— Охотно расскажу, только я бы не советовал идти тебе именно сейчас.

— Я не нуждаюсь в советах какого-то грязного оборванца! — с презрительным высокомерием фыркнул Касым, огладив бороду.

— Смотри, я предупредил. Разбойникам может очень не понравиться, что ты незваным притащился в их пещеру.

— Каким еще разбойникам? Что ты мелешь, пустозвон?

— А тем самым, которых никто поймать не может.

— «Коршуны пустыни»! — охнул Касым. Коленки у него заметно задрожали.

— Они самые. Да ты никак испугался, брат!

— Никого я не испугался! Говори, где эта пещера!

— Ладно, скажу… но лучше бы ты туда не ходил, а?

— Я знаю, почему ты меня отговариваешь, — хитро прищурил один глаз Касым, тряся указательным пальцем. — Ты хочешь сам все золото захапать!

— Ну, разумеется!

— Говори, где пещера! Быстро! — надменно упер руки в бока Касым. — А не то я за себя не отвечаю.

— Главное, чтобы тебе не пришлось отвечать перед разбойниками, — покачал головой Али-баба.

— Ты долго будешь надо мной издеваться, отродье полудохлого верблюда? Говори сейчас же! — топнул ногой Касым, выходя из себя.

— Хорошо, только обещай дождаться, пока разбойники не уедут по делам, и только потом входи в пещеру.

— Обещаю, обещаю! — покивал головой Касым. — Говори уже.

— Ну что ж, в таком случае распахни свои уши пошире и внимай мне, о брат мой, как птица вбирает крыльями упругий ветер, как серна тянется за горным цветком, как!.. — Али-баба для усиления эффекта медленно воздел широко разведенные в стороны руки.

— Али-баба, если ты сейчас же не прекратишь и не скажешь мне, где находится эта проклятая пещера, то я, клянусь своими тапками, огрею тебя чем-нибудь тяжелым по твоей пустой голове, так и знай!

— Нет в тебе ни капли поэзии, Касым, — немного обиделся Али-баба на брата. — Хорошо, слушай…

Глава 10. Чьи в пещере мешки

— Ну и как же это называется, господа хорошие? — Махсум, сидя на выступе скалы, похожем на трон, тяжелым взглядом исподлобья обводил застывших перед ним навытяжку разбойников. Разбойники краснели, стыдливо отводили глаза и помалкивали. — Как, я вас спрашиваю?

— Но, шеф, — осторожно подал голос Ахмед, быстро вертя в руках тюбетейку. — Мы ведь взяли богатый улов!

— Что ты называешь богатым уловом, Ахмед? — взгляд Махсума уперся в лицо телохранителя, и тот сжался, скукожился, видно, в попытке стать совсем маленьким и незаметным. — Дряхлый беззубый старик, который просто не смог сбежать, мальчишка, не убежавший ради собственно деда, и смазливая девчонка, по собственной глупости запутавшаяся в веревках? Это, по-твоему, богатый улов?

— Э, да, то есть… я не знаю, шеф, — виновато повесил голову Ахмед.

— Гениальная, прекрасно спланированная мной операция непременно должна была принести нам чистоганом тридцать рабов и восстановить наши честь и славное имя. Всего-то и нужно было, что встретить караван и обобрать его до нитки! А что получилось?

— Что? — наивно спросил Ахмед. Остальные предпочитали помалкивать.

— Ты издеваешься надо мной или правда не знаешь? — правая бровь Махсума взлетела вверх, изгибаясь вопросительным знаком.

— Нет, то есть, да… Ну вот, вы меня совсем запутали, шеф! — помотал головой Ахмед, словно избавляясь о наваждения.

— Хорошо, я скажу вам, что произошло, — Махсум подался вперед, упирая руки в колени. — Начнем с того, что вы умудрились заблудиться. Вы, которые полжизни провели в пустыне, заблудились в трех соснах! Мне простительно: я никогда до этого не бывал в пустыне. Но вы, вы!

Хмурые лица разбойников потемнели еще больше. Одни уставились в потолок; другие сконфуженно опустили глаза; третьи, вертя головой, делали вид, будто говорят не про них.

— Я, правда, не совсем понял, при чем здесь сосны, — осторожно вставил Ахмед, — но мы еще ни разу не нападали ночью. А зажечь факелы вы не разрешили.

Махсум выдержал эффектную паузу, стараясь подавить в себе раздражение, непозволительное персоне его положения.

— Поясняю для особо одаренных…

— Спасибо, шеф! — обрадовался Ахмед, преданно взирая на своего главаря, но тот, проигнорировав его слова, повторил:

— Поясняю для особо одаренных: караван мог заметить факелы еще издалека и затаиться. С факелами мы были бы заметнее, чем чирь на лбу.

— Я об этом не подумал, — рассеянно почесал макушку Ахмед, а остальные разбойники начали тихонько перешептываться — им тоже эта мысль не приходила в голову.

— И почему я этому не удивляюсь? — со вздохом покачал головой Махсум.

— Вероятно, потому, что вас трудно чем-нибудь удивить, о мудрейший из шефов! — льстиво заметил Ахмед.

— Но вам это удалось!