Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— Ох, Али-баба! Хорошо, что ты здесь! — обрадовался Касым, вразвалочку, на гусиный манер, подбегая к брату.

— Чего тебе, кровосос? — грубо бросил ему Али-баба вместо приветствия.

— Я кровосос? Я? Ай-яй, как тебе не стыдно! — опешил Касым, но тут же взял себя в руки, изобразив на лице подобие благочестия и смирения. — Послушай, брат, давай не будем ругаться, а?

— А я с тобой, между прочим, и не ругался, — ответил Али-баба, расседлывая усталого осла и засыпая ему в кормушку остатки зерна вперемешку с сеном. — Это ты на меня набросился вчера, как дикий коршун на хромую куропатку.

— Э-э, знаешь, у меня вчера все пошло наперекосяк.

— Я заметил. Это от жадности.

— Да… — Касым смущенно повертел в пальцах петельку на халате. — То есть, нет! Я вовсе не жадный. И, знаешь что, мне не нужен этот мешок! Вот! — выдал на одном дыхании Касым, и вдруг почувствовал, как у него полегчало на душе. Он даже широко улыбнулся от умиления за самого себя.

— То есть, ты хочешь мне вернуть те полмешка, что ты у меня вчера забрал?

— Ты что, макового семени объелся?! — брови Касыма поползли на лоб. — Полмешка — это моя честная, законная доля. Я говорю о том мешке, что ты…

И тут взгляд Касыма случайно наткнулся на валявшийся в стойле у ног осла еще один крутобокий мешок, точь-в-точь такой, как тот, что вчера Касым утащил к себе. Только этот был полон золота до краев.

У Касыма враз перехватило дыхание, а на лбу выступила невольная испарена.

— Что? Как это? Когда?

Али-баба проследил за взглядом брата и спокойно задвинул ногой мешок в угол, подальше с глаз долой.

— Ты уже был там и принес еще один мешок? — хрипло проговорил Касым облизнувшись.

— А тебе-то что за дело? Ты только сейчас сказал, что тебе этот мешок без надобности.

— Сказал! Но это… это нечестно с твоей стороны! Ты обещал его мне! — ткнул себя в грудь Касым. — Разве не так?

— Я вижу, ты не хозяин своему слову, Касым, — покачал головой Али-баба, складывая руки на груди. — Сначала пообещал мне дом и позабыл об этом; сейчас сказал, что мешок тебе не нужен, а стоило тебе его увидеть, как он тебе опять понадобился.

— Но я же не знал, что ты его припер! Я честный человек, и потому согласен на половину! — Касым ринулся вперед, но Али-баба, шагнув в сторону, загородил собой проход в стойло. Касым отшатнулся назад. — Ты что? Что ты себе позволяешь?

— Из этого мешка ты не получишь ни монеты! — жестко отрезал Али-баба.

— Как это? Ты в своем уме?

— Тот, кто мне его дал, напрочь запретил давать его тебе.

— Врешь, брат! Думаешь, ты хитрее меня? Думаешь, меня можно так просто обмануть? Признавайся, кто тебе его дал!

— В том нет секрета, — пожал плечами Али-баба. — Мне его дал дух.

— Дух? — Касым основательно побледнел, глаза его округлились, а нижняя челюсть отвалилась, удобно устроившись на его рыхлой груди. — К-какой дух?

— Самый обычный. Тот, что охраняет сокровища. И он еще сказал следующее: если ты, жадный боров, посягнешь на деньги Али-бабы, то он будет являться к тебе во сне, пока ты не двинешь эти… как их… во, ласты!

Касым икнул, глаза его затуманились и он начал медленно оседать на землю.

— Ах, чтоб тебя! — Али-баба кинулся к брату и в последний момент успел подхватить того подмышки. Оттащив Касыма в сторонку, он аккуратно прислонил бесчувственное тело к стволу яблони и выпрямился.

— Припадочный какой-то. Вроде ничего такого не сказал.

Касым уже приходил в себя, мыча что-то невразумительное. Али-баба сбегал к большому кувшину с водой, зачерпнул из него ладонями и побрызгал на лицо Касыма.

— О-о-о! — протянул тот, отирая влажное лицо пухлой розовой ладонью, не знавшей трудовых мозолей. — Али-баба? — он с трудом сфокусировал взгляд на брате.

— Ты угадал, это я.

— Скажи, что ты пошутил! — Касым резко подался вперед, вцепляясь в рубаху Али-бабы.

— И не подумаю! — вырвался тот, презрительно вскидывая подбородок. — А если не веришь, то возьми и проверь. Вон мешок — бери и тащи его к себе. А завтра расскажешь мне, хорошо ли ты выспался.

Касым покосился на мешок, потом на Али-бабу и судорожно сглотнул.

— Знаешь, я думаю, это слишком много золота для меня. Мне хватит и того, что мы уже поделили с тобой.

— Уже лучше, — криво усмехнулся Али-баба. — Да, чуть не забыл! — он засунул руку за пазуху и вынул оттуда мошну. Позвенев деньгами над ухом Касыма, он кинул ему кошелек. — Это тебе.

— Мне? — Касым ловко поймал мошну и крепко, словно родное дитя, прижал к груди.

— Тебе, тебе. От духа.

— Ай! — Касым отбросил мошну от себя и поджал ноги, словно это был вовсе не кошелек, полный монет, а гремучая змея.

— Не бойся, бери. Это правда тебе. Задаток.

— Задаток? — заинтересовался Касым, но мошну поднимать все же не стал. — Задаток дают за что-то.

— Я рассказал духу, что ты хороший певец, и он захотел тебя послушать. И еще велел передать тебе немного денег. Но если ты отказываешься… — Али-баба наклонился, собираясь поднять мошну, но Касым с невероятной для него резвостью бросился на землю и сграбастал мошну.

— Нет! Я не отказываюсь! — он быстро спрятал кошель за пазуху и погладил его через рубаху. — Я очень хороший певец. А твой дух, он богатый?