Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— Дурацкие у тебя приколы, Ахмед, — глухо заметил Махсум.

Ватная тишина ночи, казалось, поглощала все звуки без следа — от слов до шороха песка под копытами лошадей. До самого горизонта простиралась черная волнообразная пустота, да и сам горизонт угадывался лишь по едва заметному переходу от полной черноты к чуть менее плотной, утыканной звездами. К тому же начинало заметно холодать.

— Они должны быть где-то здесь, — произнес Махсум, рассуждая вслух скорее для себя, нежели для ушей остальных разбойников. Ситуация была совершенно невероятной и идиотской — заблудиться там, где сделать это практически невозможно! Да еще, если учесть, что с ним были бывалые люди, можно сказать, обитавшие в этих местах. — Обойдемся без паники и попробуем разобраться. У нас за спиной горы, так?

— Так, — без особой уверенности в голосе отозвался Ахмед, обернувшись через плечо. Гор он никаких, разумеется, не увидел, но предпочитал думать, что они именно там, где и должны быть.

— Значит, город слева от нас.

— Возможно, — повел плечами Ахмед — города тоже нигде не было видно. Если бы небо устилали облака, то по зареву можно было определить, где находится этот самый город. К глубокому его сожалению, небо сегодня, будто назло, было безоблачным.

— Возможно? — повел бровью Махсум.

— Возможно, так, — выкрутился Ахмед.

— А раз так, выходит, караван где-то под нами.

— Вероятно, да.

— Да что ты все время талдычишь: «возможно», «вероятно»?!

— Но я и вправду не знаю, шеф! Они могут быть где угодно. Тут, тут, там! — потыкал Ахмед наугад пальцем. — Без факелов в такую непроглядную темень они проскочат у нас под самым носом, а мы будем смотреть на них, как последние бараны, и даже не разглядим.

— Вот главная мысль: как бараны!

— Последние, — на всякий случай уточнил Ахмед.

— Да хоть первые! Ты пойми, караван — не иголка в стоге сена, а и ту можно найти по блеску или на ощупь.

— Шеф, вы предлагаете искать нам его на ощупь? — настороженно и без особого энтузиазма спросил Ахмед.

— У-у, да что ж ты такой… недалекий! — взвыл Махсум, от бессилия подпрыгивая в седле.

— Тогда я вообще ничего не понял, — честно признался Ахмед.

— И почему я этому не удивляюсь! Всем спешиться, — скомандовал Махсум своему отряду. — Стальной зуб…

— Коготь, шеф, — донеслось из темноты. — Меня зовут Стальной Коготь.

— Не суть! Возьмешь коней и отведешь в сторонку, чтобы не урчали, как байк на изготовке, и не топали, будто слоны. Как услышишь крик — быстро назад.

— Вас понял, шеф!

— Остальным лежать, смотреть, слушать!

— Простите, шеф, — окликнул его Ахмед, опускаясь на холодный песок. — А что слушать-то?

— Караван, дубина! — не выдержал Махсум. — Караван, что же еще?

— Так бы и сказали, — проворчал Ахмед, поудобнее укладываясь на пузо. — То щупай, то слушай. Сено какое-то. А потом еще и ругаются.

— У-у!

— Да понял я, понял. Уже слушаю…

Некоторое время висела тягостная звенящая тишина. Слышались лишь какие-то странные потрескивания и шорох то и дело осыпающегося по склону бархана песка.

— Шеф? — тихо позвал Ахмед.

— Ты что-то услышал?

— Нет, я как раз и хотел спросить, а что мы конкретно слушаем?

— Ахмед, я тебя прошу, кончай тупить! — взбеленился Махсум. — Караван — это верблюды и люди. У людей есть привычка «светиться».

— В каком смысле? — по интонации Ахмеда было хорошо заметно, что он несколько перетрусил или его начинают одолевать сильные сомнения относительно умственной полноценности молодого главаря.

— В переносном, разумеется! Они обычно сопят, цыкают зубом, чихают, чешутся — да мало ли что. А у верблюдов, насколько я знаю, есть колокольчики, и они постоянно что-то жуют.

— Когда не спят.

— Ахмед, мы знаем (!), что караван идет (!), так? Они хотят пройти мимо нас, пока темно.

— Ну?

— Баранки гну! А ты видел когда-нибудь, чтобы спящие верблюды ходили?

— Ни разу! Шеф, вы голова!

— А то! Слушаем дальше.

Над барханом, где притаились разбойники, вновь повисла тишина. Но как оказалось, ненадолго.

— Шеф! — спустя некоторое время тихонько просипел Ахмед.

— Ну что еще? — раздраженно отозвался Махсум, процедив слова сквозь зубы.

— На меня, кажется, кто-то сел!

— Да кто на тебя мог сесть в этой дыре?

— Не знаю, шеф, — Ахмед завозился, видимо, пытаясь скинуть неведомого нахала со своей спины.

— Слушай, Ахмед, мы, вообще-то, здесь по делу. Может, хватит уже?

— Но он не хочет с меня слезать, — тихонько заскулил Ахмед. — Уселся и сидит, проклятый!

— Терпи! Это, наверное, придурковатый тушканчик какой-нибудь.

— Ох!

— Ну что еще?

— Он слишком тяжел для тушканчика, шеф.

— Уйдет, никуда не денется. Прикинься бревном и лежи тихо.

Ахмед повозился и затих. Только слышалось его беспокойное натужное дыхание.

— Все, кажется, ушел! — обрадованно прошептал Ахмед спустя пару минут.

— А я что говорил. Все, слушаем дальше!

— Шеф!

— Ну что?!

— Он вернулся и дышит мне в затылок! Я боюсь, шеф! А вдруг это медведь?

— Да что ты несешь? Какие медведи могут быть в пустыне?

— Почем я знаю!.. Фу-у, опять ушел. Слышите, песок шуршит?

— Ахмед, ты меня уже достал! Ушел и ушел, чего тебе еще надо?

Ахмед замолчал и вновь засопел, на это раз обиженно.