Али-баба и тридцать девять плюс один разбойников

— А что я мог сделать, когда мы с матерью живем в его доме и еле-еле сводим концы с концами?

— Переехать в другой дом, разумеется! Неужели это так сложно? — дух Сим-сим непонятно чем грохнул в сердцах по серебряному блюду, лежавшему на одном из сундуков. Блюдо подскочило, зазвенев, упало на пол и, громыхая, покатилось по полу.

— Без денег? — уточнил Али-баба, пристально наблюдая за блюдом. Дух ему уже не казался таким уж безобидным.

— Но у тебя был целый мешок золота!

— Был, — вновь сник Али-баба, вынужденный признать правоту слов духа пещеры. — Ты прав, я круглый, как полная луна, дурак.

— Вот за что я тебя люблю, Али-баба, — расхохотался дух. — Ладно, добрый ты человек. Подсоблю тебе еще раз, но сваляешь вновь дурака — лучше не появляйся мне на глаза!

— Да я вообще больше здесь не появлюсь! — клятвенно заверил его Али-баба, вскакивая на ноги.

— Ты это пошутил или всерьез?

— Э-э… я не понимаю тебя, о дух.

— Он не понимает! А еще друг называется, — опечалился дух. — Возьму у тебя мешок золота и больше не приду. И правда, кому нужен какой-то там дух, томящийся скукой в захолустной пещере, полной всякого хлама, от которого давно пора избавиться. Вот возьму сейчас, выкину все это на улицу, закрою дверь, поменяю шифр замка и…

— Хватит, прошу тебя! — зажал уши Али-баба.

— Что такое? — опомнился дух.

— Ты же сам просил, чтобы тебя не беспокоили.

— Ну, просил! Мало ли что я просил. Может, у меня маразм старческий — меня пожалеть надо.

— И… как же тебя жалеть? — спросил Али-баба. Ему от всей души было жаль несчастного духа Сим-сим.

— Не знаю как! Сам придумай.

Али-баба потер пальцами лоб, прошелся вдоль стен пещеры и опять вернулся к выходу.

— Ну? — нетерпеливо поторопил его голос.

— Ничего в голову не приходит, — пожаловался Али-баба. — Знаешь, я сегодня почти не спал, и у меня голова гудит, словно чугунный казан, который нечаянно уронили. Сначала Касым скандалил и упер полмешка золота, затем пел под окнами полночи, а потом еще устроил пожар. Так что, извини, дух Сим-сим, сегодня ничего не выйдет.

— Ладно, потом придумаешь. Мне не к спеху. А что ты там говорил про Касыма? Пел полночи?

— Именно, шайтан бы его побрал с его завываниями! — вновь разозлился Али-баба, сжимая кулаки.

— Я люблю песни. Только мне никто их не поет… Знаешь, что! — заговорщицки зашептал голос в самое ухо Али-бабе, отчего тот зябко поежился, вертя головой.

— Что, о дух Сим-сим?

— Пришли мне сюда своего Касыма!

— Что ты, о дух! — замахал на него руками Али-баба. — Он такой трус, что ни в жизнь сюда не пойдет. Даже под страхом смерти!

— А ты скажи ему, дух Сим-сим требует, чтобы он пришел!

— Если я скажу, что его требует к себе дух, то его потом сутки от обморока откачивать придется.

— Да, это проблема, — задумчиво пробормотал дух Сим-сим. — Хорошо, скажи своему Касыму, что я дам ему золото.

— Все равно не пойдет. Он пошлет меня, как сделал это сейчас. И если я вернусь без золота… Эх! — Али баба опять опустился на подушки в тягостных раздумьях.

— Кончай сопли на кулак наматывать! Ты Али-баба или кто? — вышел из себя дух.

— Али-баба, — шмыгнул носом тот и утер кулаком скупую мужскую слезу.

— Тогда бери вот это! — еще один мешок, точь-в-точь такой же, как и предыдущий, выкатился из-за сундуков с сокровищами и замер у ног Али-бабы. — Это тебе, лично и без передачи.

— Спасибо, о дух, — Али-баба бухнулся на колени, затем опустился на карачки и принялся стучаться лбом в каменный пол.

— Сейчас же прекрати долбить своим чугунным казаном мой прекрасный пол! А вот это, — в руки приподнявшегося с пола Али-бабы упала небольшая мошна, полная монет, — передашь певцу Касыму. Скажешь, это задаток от меня. Захочет большего — пусть лично явится ко мне. Я по достоинству оценю его таланты. Да смотри не перепутай: мешок тебе, а мошна ему!

— А если он захочет прибрать к рукам и мешок? — спросил Али-баба, пряча мошну за пазуху и отряхивая пыльные коленки.

— Неужели в тебе нет ни капли хитрости, и я обо всем должен думать сам, о наиглупейший из честнейших ослов?

— Иа! — донеслось обиженное снаружи.

— Вот видишь, и он о том же!

— А все-таки? — никак не унимался Али-баба, уже порядком пообвыкшийся и осмелевший в присутствии духа пещера.

— О Аллах! Ну, скажи ему, что если он посягнет на твое добро, то я буду являться ему во сне до тех пор, пока он не двинет ласты.

— Что не двинет?

— Неважно! Ты меня понял. А теперь забирай мешок и проваливай! Шляются тут всякие по ночам, покоя от вас нет. О, я несчастный, томимый одиночеством и…

— Спасибо, о дух! — Али-баба подозвал своего осла и, взвалив на его спину очередной мешок, низко поклонился хозяину пещеры.

— Уйдешь ты наконец или нет, несносный человек, не дающий мне излить свою печаль этим серым мрачным стенам? И дверь за собой закрой! Так, о чем это я?.. Ну вот, это же надо, опять забыл!..

Глава 9. Ночной позор

— Шеф, мы, кажется, заблудились, — тихо произнес Ахмед, до звездочек в глазах вглядываясь в непроглядную темень пустыни с высоты бархана.

Кони пофыркивали, прядали ушами и пританцовывали на месте. Разбойники тихо ворчали за спиной.