1632-vtrehub

Майк проигнорировал подначку с большим достоинством. Со значительно меньшим достоинст-вом, почти с надеждой, он взирал на девушку, о которой шла речь. А она в свою очередь смотрела на него, продолжая сжимать руку Дудит Рот в своей.   Ребекка застыла в изумлении с раскрытым ром. Но ему почудилось в её глазах что-то помимо изумления. А может, ему просто так показа-лось. «Ну, давай, соглашайся!» - рявкнул он. Но упрек в его словах прозвучал как-то неубедитель-но даже для него.

Глава 8

Первое заседание Майкова «кабинета» произошло через час после общего схода, в классе Мелиссы Мэйли. И начал он его неудачно,  мямля и запинаясь.

«Молодой человек, ну ради Б-га!» - оборвала его Мелисса. «Отчего бы тебе не набраться смелос-ти и не сказать прямо? Ты хочешь, чтобы я, - единственная за исключением  Ребекки женщина в этой комнате, - стала секретарём комитета? Вести протокол?»

Майк с опаской оглядел её. Мелисса Мэйли была высокой худощавой женщиной. Стриглась она очень коротко, цвет её волос подчёркивали серым жакет и длинное платье. Взгляд её карих глаз остался столь же пронизывающим , каким он помнил его ещё со своих школьных дней, когда, заикаясь, выдавливал из себя невыученный урок. В каждом дюйме ее сквозил жёсткий и строгий завуч. И это была не просто поза. Мелисса Мэйли была знаменита, или, если угодно, печально известна, в зависимости от рассказчика, своим злым языком и едким остроумием.

А также её знали как самую неприкрытую и неугомонную либералку Грантвилла. «Безумно-безответственный радикализм» - по мнению очень многих. Ещё студенткой колледжа она участво-вала в движении за гражданские права. Была дважды арестована, один раз в Миссиссиппи, один – в Алабаме. Уже будучи молодой учительницей она принимала участие в маршах против войны во Вьетнаме. И опять дважды арестовывалась. В Сан-Франциско и Вашингтоне. Первый арест стоил ей её первого учительского места. Второй закончил начатое. Родившаяся и выросшая в аристократической бостонской семье, она была вынуждена преподавать в заштатном городке в Западной Виргинии лишь потому, что никто не соглашался брать её на работу. В свой первый же учебный год в только что основанной школе она сагитировала  несколько учениц присоединится к маршу за Поправку о Равных Правах²³. Был скандал, люди требовали её увольнения. На работе она удержалась, но её предупредили, что она ходит по тонкому льду.

Как обычно, Мелисса плевать на всех хотела. Следующий год – следующий арест. На тот раз – за обвинения в адрес слишком уж самоуверенного полицейского штата на одном из пикетов УМВА во время большой общенациональной забастовки 1977-1978 годов. Когда она вышла, шахтёры устроили вечеринку в её честь  в кафетерии школы. Пришла половина учеников, да ещё и с роди-телями. Тогда, во время торжественной часть Мелисса даже прокралась,  боясь быть замеченной, наружу, чтобы пропустить стаканчик с шахтёрами на парковке.

Мелисса Мэйли наконец-то обрела дом, но оставалась как и прежде едкой и неуживчивой.

«Пойми, Мелисса,» - промямлил Майк, - «Я знаю, это выглядит некрасиво, но нам нужна точная запись, и …»

Мелисса довольно заулыбалась. Такое выражение её лица можно было нечасто увидеть. Уж точно не на памяти Майка. Но, по-своему, его можно было даже назвать ослепительным.

«О, да ладно тебе,» - сказала она. «Ну конечно, нам нужна самая дотошная запись.» И опять улыб-нулась. «Мы ж теперь вроде как отцы-основатели. И матери, кстати. Без детального протокола дела не будет. У поверь мне, учителю истории. Да историки проклянут нас во веки веков!»

Улыбка исчезла. Глаза её пробежали по лицам присутствующих. И по выражению её лица стала ясно, что мужчины вести столь важный протокол могут лишь халтурно и небрежно.

Когда её взгляд упал на  Ребекку, брови Мелиссы нахмурились ещё сильнее. Еврейская девушка сидела на самом краешке стула, нервно обхватив руками колени. Стул её отодвинулся на пару футов за пределы общего круга.

Мелисса поднялась со своего места и повелительно указала пальцем на свой собственный стул: «Ну-ка, девушка,» - заявила она. – «Вы сейчас же пересядете на этот стул!»

Даже если у  Ребекки и было трудно понять бостонский акцент Мелиссы, и до сих поря явно слыш-ный, она не подала и виду. Как и тысячи школьниц до неё, он в спешке повиновалась командному голосу. Мелисса одарила её улыбкой. «Умница-девочка. Запомни: Вместе – устоим, раздельно – падём!²⁴»

Мелиса фыркнула на мужчин: «Ну сделайте же что-нибудь полезное!» Она указала пальцем на ряд длинных столов, стоявших вдоль задней стены. «Составьте из них большой стол для конференций. Потом задвиньте куда-нибудь эти дурацкие парты и сходите принести приличных стульев. Эд покажет, где такие есть. Полагаю, мы будем теперь тут собираться. Так давайте же сделаем все прилично.»

Она отвернулась и резко направилась  к шкафу. «Я тут пока займусь демонстрацией чудес современной технологии.» А через плечо с ехидцей добавила: «Ага, стенография, ещё чего!»