1632-vtrehub

Впереди, где-то примерно в середине колонны, шли рука об руку Майк и Ребекка. Они двигались, можно сказать, во главе отряда УМВА. Его внимание привлекла внезапная вспышка света. Ребекка улыбнулась и подняла их  сплетенные руки. «Оно такое красивое, Майкл! Где ты его раздобыл?»

Майкл ответил на улыбку: «Секрет!». И останется секретом, если Моррис будет держать рот на замке.

Майк намеревался подарить Ребекке обручальное кольцо своей матери. Но если отвлечься от романтических воспоминаний, то было довольно простенькое колечко. Когда он принес его в мастерскую Морриса, чтобы подогнать размер, городской ювелир опешил: «Это? Для Ребекки? Да ни за что!»

Моррис пулей метнулся к ювелирному сейфу, где хранились лучшие кольца его коллекции. Тот сейф был единственным, в котором хранились украшения. Семья Рот передала почти весь свой запас в городскую казну несколькими неделями ранее. Золото и серебро ювелирной мастерской Рота обеспечили американцев первой твёрдой валютой.

Моррис открыл сейф и полез внутрь.

- Есть тут у меня одна вещица. Думаю, её даже подгонять не придется.

Майк, недовольно бурча, последовал за ним.

- Если это годилось моей матери, то почему вдруг…

Моррис скривил гримасу:

- Твоя мать, Майк Стернс, была порядочная женщина. Но, понимаешь…

- Что? Что она была женой простого шахтёра? Я и есть шахтёр.

- Это да, но… - Моррис покачал головой, сохраняя на лице то же выражение. – Да, но…

И Майк понял. Понял это самое «да, но» целиком и полностью. И, поняв,  почувствовал прилив гордости, вызванной этим знанием.

Да, но – она – единственная за всю историю города, кого можно было без колебаний назвать принцессой.

Что-то бодрящее было в этой мысли. Неуклонно растущее положение Ребекки в городе не имело ничего общего ни с её родословной, ни с происхождением. Абрабанели действительно принадлежали к высшему кругу среди сефардов, возможно даже к высшему из высших. Но что это значило для уроженцев Грантвилла, Западная Виргиния? Да что они вообще могли знать об истории испанских евреев?

Да и не важно. Значение имела лишь романтическая сторона!

Д-р Абрабанель становился всё более известной фигурой в городе, совершая дважды в день свои пешие прогулки. Останавливаясь, чтобы в своей невозмутимой и изысканно вежливой манере перекинуться парой слов с каждым прохожим. Всякий знал, что это философ, и с готовностью играл свою роль. Первый философ с тех пор как стоит город. И благороднейший джентльмен из всех, кого вы только могли повстречать. Князь и в изгнании остается князем, особенно, если у него дочь – прекрасная княжна. Так что…

Большой школьный оркестр гремел чуть спереди, но его звуки не могли скрыть восторженных криков толпы, когда Майк и Ребекка проходили мимо. Эй, гляди, это же Бэкки!

Так, на свой лад, западновиргинский городок провёл  неформальную коронацию свой неформальной принцессы. И если немцы, стоявшие вперемешку с американцами, и находили происходящее несколько странным (принцесса- еврейка?), то предпочитали помалкивать. Они начинали, только лишь начинали, вживаться в тот неожиданный, новый мир. Но одну вещь они уже освоили: Принявшие их американцы уделяли мало внимания  формальностям и надуманным правилам благоприличия, но к своим принципам относились крайне серьёзно. Настолько серьёз-но, что готовы были расколошматить терцио. Настолько, что заставляли всех, кого были готовы принять в свои ряды, заслушать один текст. Билль о Правах, так школьная учительница назвала его, прежде чем продираясь сквозь только выученные немецкие слова, озвучить его текст.

Название и идеи, стоящие в том документе, оставались не до конца понятными простым людям. Но лишь в незначительной части. По большому счёту, с основными принципами демократии они вполне были знакомы. Голландская и Венецианская республики существовали десятилетиями, и на горизонте просматривалась грядущая пуританская революция в Англии. Им просто не доводилось видеть все эти принципы  сведенными воедино и, что самое главное, - со всей чёртовой серьёзностью.

Что-то странное было в этом, что-то необычное. Но в том, как пожилая женщина зачитывала те строки, немцы не нашли для себы ничего нового, странного или непривычного.  Герцогиня, не меньше, как Б-г свят, и авторитет у неё под стать осанке! И стража при ней с теми ужасными ружьями, чтобы подчеркнуть авторитет.

И вот, разбросанный в толпе, к приветственным крикам стал добавляться немецкий акцент: Эй, гляди – хир коммт Бэкки!

«Им следовало бы приветствовать тебя,» - недовольно прошептала Ребекка. – «И УМВА.»

Майк расплылся в широченной улыбке: «Чёрта с два! Мне и так всё нравится!»