Зов Лавкрафта

– Ты смешно врешь, – сказал Человек-Дерево. На этот раз своим голосом и интонациями. И на этот раз он не казался большим ребенком. – Но я понимаю. Ты мне не доверяешь?

Гельсер молчит. Он снова вспомнил о жене. Алые губы. Струйка дыма вырывается из губ… Струйка дыма поднимается к потолку. Ды-ы‐ым растекается по штукатурке, словно холодный туман над ледяными полями Арктики.

– Я никому не доверяю.

Он встал – и замер. Дальнобойщик на стоянке озадаченно рассматривал машину доктора Спенсера. Кажется, ему не просто понравился ее странный цвет. Затем на круглом лице водителя появилось выражение узнавания.

Наверное, везде уже объявили о побеге двух психов. Надо бы раздобыть газету, подумал капитан. Мне нужны подробности.

– Эй, ты чего? – Человек-Дерево смотрел на него с удивлением. В руке у него была вилка с куском блинчика.

– Нам пора, – сказал Гельсер.

* * *

Ференц захлопнул папку.

– Вы молодец, Дреппер. Хорошо думаете.

– Спасибо, адмирал, сэр.

Ференц снял очки и принялся протирать о рукав мундира. Без очков лицо адмирала казалось слегка… незавершенным. Дреппер покосился на него, но промолчал.

– Свяжитесь с полицией и ФБР, – сказал адмирал наконец. – Объявите этих двоих в розыск. Эти ребята… Их нужно перехватить как можно скорее. Они хорошо подготовлены и особо опасны.

– И к тому же психи, – напомнил Дреппер.

– Да. Совершеннейшие психи.

Глава 17 Синюгин и Куба

Началось, подумал Синюгин.

За бортом самолета кто-то разлил ярко-синюю лазурь. Вкрапления островов – желто-зеленые. Все здесь определенного цвета, никаких полутонов. Словно детская раскраска.

Серебристое крыло с двумя моторами и вертикальными клиньями, рассекающими плоскость. Рокот моторов. Гулкая вибрация металла. «Ту‐104» летит на Кубу.

Синюгин прилип носом к стеклу, чувствуя в животе дрожание стеклянной струны. Вот оно. Началось. На-ча-лось. Стоило всю жизнь барахтаться, чтобы наконец оказаться здесь.

* * *

Окрестности Москвы, два дня назад

Синюгин вспомнил, как это было. Инструктаж в полной темноте, по пути на аэровокзал. Мелькают редкие огни. Автобус спецсвязи трясется и подскакивает на ходу. Лучи фар нехотя разбивают мрак. Накрапывает мелкий дождь.

Алексеев посмотрел на Варраву пристально. Тот качнул головой:

– Мы его проверили.

– Тут в себе-то не уверен, еще в других… – проворчал Алексеев. Варрава резко кивнул:

– В нем я уверен.

Синюгин удивленно поднял голову. Впервые он слышал такую похвалу от сдержанного и скупого на слова генерала. Варрава был уверен в нем больше, чем он в себе сам.

Это одновременно грело душу – и пугало.

– Мы не можем задействовать местных специалистов из внешней разведки, – сказал Алексеев. – Хотя, казалось бы, самое время… Но они нам немного помогут. Уже есть контакт с окружением Кастро. Тебя сведут с Раулем, братом, может, даже с самим Фиделем. Рауль – коммунист, это нам на руку.

– И зачем нам нужен этот Майнер? – спросил Синюгин.

– Мы считаем… точнее, профессор Габриадзе считает, что Генрих Майнер нашел способ укротить Дядю Степу.

Молчание.

– Вы меня разыгрываете? – с надеждой спросил Синюгин.

– Синюга, стал бы я тебя разыгрывать, – вздохнул генерал.

– Еще как стали бы!

Алексеев оглушительно захохотал.

– Товарищи генералы постоянно так разыгрывают молодых доверчивых капитанов, – пояснил знакомый голос. – Выпускают с полюса древнее мифическое чудовище и заставляют капитанов, как наскипидаренных, мотаться по миру и искать меч-кладенец.

Синюгин вгляделся в гражданского, что до этого дремал на задних сиденьях. И присвистнул. Это был Борис Каленов, брат Маринеллы и фельдъегерь. Он-то здесь каким боком? – подумал Синюгин в некотором даже раздражении. Что, опять стюардессу приведет?

Синюгин понимал, что страшно несправедлив сейчас к лейтенанту Каленову, но поделать с собой ничего не мог. Глухое раздражение. Перед глазами вдруг ясно проявилась она, Наташа, словно на снимке – и ноги ее в гладких черных чулках. Красивые ноги.

Синюгин помотал головой. Потом, все потом.

– А ты здесь зачем?

Удивительно, но Каленов был в гражданском – и выглядел как настоящий европеец. Франт. Басковый парень, как сказали бы в родной деревне Синюгина. Красавчик.

– Борис летит с тобой, – сказал Варрава.

– Это еще почему? – насторожился Синюгин. Каленов посмотрел на него ясными голубыми глазами и невинно улыбнулся. Шут гороховый, тоже мне. Синюгин вздохнул.

– Чтобы помочь тебе, конечно, – сказал Каленов.

– Мне помощь не нужна.

«Сам справлюсь, без сопливых», – подумал он.

Рисковать братом Маринеллы он не собирался. Похоже, на Кубе будет жарко.

– Как твой испанский, Синюга? – невинно поинтересовался Алексеев.

Синюгин насупился. С испанским у него пока было так себе.

– Так бы сразу и сказали, – буркнул он.

Генералы негромко засмеялись. Смешливые генералы попались Синюгину, это точно.

Синюгин помялся.

– Ну, что? – смягчился Варрава.

– А Мария Ивановна и…

Он так и не назвал имя пигалицы. Маринелла, Маринелла. «Посвященная морю».

– О них я позабочусь, – сказал Варрава. Остро взглянул на Синюгина. Мол, обижаете генерала, товарищ капитан.