Золотая девочка

Виви удивительно это слышать. Ей сложно представить, что у кого-то вроде Бретта Каспиана могут быть родители, особенно такие, которые играют в боулинг с учителем.

– Короче, если не хочешь ждать автобуса, я могу тебя подвезти, – заявляет Бретт.

Виви приходится подобрать челюсть с пола.

– Ну-у-у… ладно, – говорит она.

Они точно Джадд Нельсон и Молли Рингвальд из «Клуба “Завтрак”». Ну почти. Они начинают встречаться. К октябрю Виви меняет прямые юбки на джинсы «Джордаш», а мокасины – на кеды. Бретт заезжает за ней по пятницам, и они идут на стадион смотреть футбол – хотя не то чтобы активные болельщики, – а потом едят пиццу в «Антониос». По субботам наворачивают круги по торговому центру «Парматаун» – одной рукой Бретт обозначает свои притязания, засунув ее в задний карман новых джинсов Виви, другой держит сигарету. Иногда они ходят в кино в том же торговом центре; иногда она посещает школьные вечеринки, где играет группа Бретта. Потом парочка ездит по Парме и Севен Хиллс в «бьюике» Бретта, слушая 100,7 WMMS (главная рок-радиостанция в Америке, совсем рядом, в Кливленде) так громко, что Виви, закинув ноги в кедах на бардачок, чувствует вибрацию через подошвы. Прохладный воздух Огайо врывается в открытые окна машины. Они паркуются на Стейт-роуд-Хилл или Кэнэл-роуд в городе Индепенденсе и целуются. Он трогает ее за грудь; потом – не только за грудь. Они говорят друг другу: «Я люблю тебя», «Я тоже тебя люблю», «Я люблю тебя больше», «Я так тебя люблю». Это чувство так полно новизны, так удивительно, что им кажется – они первые люди на земле, которые так любят друг друга. Им кажется, будто они изобрели эти чувства.

Виви ходит с Бреттом на репетиции группы, которые проводят в гараже Уэйна Кертиса, его друга. Уэйн играет на бас-гитаре, а Рой, который уже выпустился из школы, – на барабанах. Виви знает Роя; его умная сестра на год младше ее самой.

Уэйн и Рой никак не выражают своего отношения к присутствию Виви. В основном они ее игнорируют, хотя однажды Рой спрашивает, в какой колледж она подала документы, и, когда Виви называет университеты: Дьюк, Университет Северной Каролины, Университет Вирджинии, – он присвистывает.

– Куда угодно, лишь бы уехать отсюда, – признается Вивиан.

– Согласен, – говорит Рой. Как-никак их группа называется «Побег из Огайо».

Но правда заключается в том, что, как только Виви влюбилась в Бретта, она влюбилась и в Огайо. Не рассказывая об этом никому, кроме консультанта по поступлению, она подает документы в Денисон, Кеньон, Оберлин. Они с Бреттом говорят о том, как лет в двадцать поженятся и переедут в свою квартиру в центре города с видом на озеро; а потом, когда заведут детей, купят дом в Шейкер Хайтс. Подойдут к воспитанию своих детей с таким же среднезападным здравомыслием, с каким растили их самих.

В начале ноября они делают это. На заднем сиденье «бьюика», припаркованного в лесу у поворота на пешую тропу. Ключ в замке зажигания повернут ровно настолько, чтобы из печки дул сухой теплый воздух. Приходится постараться, чтобы занять нужную позу, и на какое-то мгновение кажется, что они играют в «Твистер»; Виви чувствует сморщенный винил сиденья под своей голой спиной, ее одежда валяется вперемешку с одеждой Бретта под сиденьем. Вивиан пульсирует всем телом, как раскаленная добела звезда. От наслаждения и боли, которые охватывают ее, когда Бретт оказывается внутри, на глазах выступают слезы, и она начинает плакать. Они оба плачут, потому что для Бретта это тоже первый раз. И… вот это да. Просто невероятно.

После смерти отца Виви в феврале Бретт пишет для нее песню. Она называется «Золотая девочка», и сначала Вивиан не понимает почему, ведь у нее очень длинные, очень темные волосы. Но стоит ей услышать слова, как становится ясно: «золотая» – это метафора. Виви для Бретта – золотая девочка, его солнце, его свет, его сокровище, его трофей. Она – огонь, которым горят его глаза.

Виви не могла не понравиться песня, даже окажись та ужасной, – но нет, трек хороший. Очень хороший. Может, даже настолько хорош, что его могут крутить на радио WMMS.

Когда уходит отец Виви, Бретт Каспиан становится для нее всем. Он – ее меч и щит, ее опора, ее психотерапевт и ее лучший друг. Его любовь нужна ей как кислород. Она сделает все что угодно, лишь бы его не отпускать.

На Нантакете, в церкви Девы Марии на Острове, священник зачитывает отрывок из Евангелия и произносит проповедь, которая кажется Виви не слишком-то личной, но она, видимо, сама виновата, что появлялась в приходе только на Рождество и на Пасху. Отец Рид однажды упомянул, как его пожилая тетя любит ее романы, и Виви на следующий день принесла и оставила в приходском флигеле подписанный экземпляр «Фотографа», набранный крупным шрифтом, но преподобный в проповеди об этом не упоминает; он в основном говорит о смерти в целом и о том, что смерть на самом деле означает рождение для Царствия Небесного.