Жизнь взаймы

— Тебе этого хочется?

— Конечно же, нет.

— Я не буду больше играть, — заявил он. — Мы сохраним этот выигрыш. И ещё я устрою для тебя в саду бассейн.

— Мне он не нужен. Я не могу плавать, ты же знаешь.

Клерфэ быстро взглянул на нее. — Знаю. Ты устала?

— Нисколько.

— Это была поразительная случайность, что девять раз подряд выпало красное, такая серия! — сказал Фьола. — Только однажды я видел ещё более длинную. Черное выпало тогда двенадцать раз. Это случилось ещё до войны. Тогда ещё за некоторыми столами максимальные ставки были намного выше, чем сейчас в самых богатых клубах. Игрок, который ставил на черную серию, сорвал банк. Он ставил ещё и на тринадцать, и в двенадцати розыгрышах тринадцать выпадало пять раз. Это была настоящая сенсация. Все ставили так же, как он. Так он дважды за ночь сорвал банк. Он был русский. Как же его звали? Вроде бы, Волков. Да, точно Волков.

— Волков? — недоверчиво спросила Лилиан. — Но только не Борис Волков?

— Правильно! Борис Волков. Вы его знали?

Лилиан покачала головой. «Таким не знала», — подумала она. Она видела, что Клерфэ внимательно следил за ней.

— Любопытно, что с ним стало, — сказал Фьола. — Здесь это был человек-сенсация. Он был одним из последних игроков настоящей старой школы. Кроме того, он — прекрасный стрелок. Волков был здесь с Марией Андерсен. Вы, наверное, слышали о ней. Это была одна из самых красивых женщин, которых я вообще когда-то видел. Она погибла в Милане во время воздушного налета. — Фьола повернулся к Клерфэ. — Вы никогда не слышали о Волкове?

— Никогда — ответил Клерфэ.

— Странно! Он ведь тогда тоже участвовал где-то в нескольких гонках. Правда, как любитель. Я редко видел людей, которые могли бы так много выпить. Наверное, он сам себя угробил; впечатление было такое, что он этого хотел.

Лицо Клерфэ помрачнело. Он сделал знак официанту, чтобы тот принес еще одну бутылку вина.

— Вы ещё будете сегодня играть? — спросил Фьола у Клерфэ. — Скорее всего, нет!

— Почему же — нет? Серии часто повторяются. Может, как раз сегодня черное опять выпадет тринадцать раз подряд.

— Ему не надо было продолжать игру, — сказал Фиола, обратившись к Лилиан.

— Сегодня — точно не надо было. Это закон старый как мир.

Лилиан посмотрела на Клерфэ. На этот раз он не попросил её стоять рядом, чтобы приносить ему счастье, и она знала причину. «Какой же он ещё ребенок, — с нежностью подумала она, — и какой же он слепой в своей ревности! Неужели он мог забыть, что любовь способен разрушить не кто-то другой, а только мы сами?»

— А вот вам как раз и надо играть, — сказал Фьола. — Вы ведь здесь впервые. Сделайте это ради меня? Пойдемте, прошу вас!

Они подошли к другому столу. Фьола начал делать ставки, а через несколько минут Лилиан тоже поменяла пару купюр на фишки. Она играла осторожно и делала небольшие ставки; деньги значили для Лилиан больше, чем собственность, они были частью её жизни. Она не хотела зависеть от подачек дяди Гастона, сопровождавшихся постоянным брюзжанием.

Лилиан почти сразу же начала выигрывать. — Вот что значит счастливая рука, — сказал Фьола, проигрывая. — Сегодня ваша ночь! Вы не станете возражать, если я буду повторять ваши ставки?

— Вы об этом пожалеете.

— Но только не в игре. Ставьте, как вам вздумается!

Некоторое время Лилиан ставила то на красное, то на черное, потом на вторую дюжину и, наконец, на разные номера. Дважды она выиграла на зеро.

— Это «ничто» любит вас, — сказал Фьола с усмешкой.

Неожиданно появилась старуха с черепахой. С выражением злобы на лице она села за стол напротив Лилиан. Пока делались ставки, она шептала что-то своей черепахе. На руке у неё свободно болтался перстень с бриллиантом необыкновенной красоты. Шея была морщинистая, как и у её черепахи, и они были очень похожи друг на друга. У обеих были даже одинаковые глаза, почти лишённые век и белков.

Лилиан ставила теперь по очереди то на черное, то на тринадцать. Через некоторое время она оторвала взгляд от рулетки и увидела, что Клерфэ стоял с другой стороне стола и наблюдал за её игрой. Она делала ставки, как когда-то Волков, ей стало понятно, что Клерфэ заметил это. Наперекор всему Лилиан продолжала ставить на тринадцать. На шестой раз ей повезло — выпало тринадцать. — Хватит, — сказала Лилиан и смела фишки со стола в свою сумочку. Она выиграла, но не знала — сколько.

— Вы уже собираетесь уходить? — спросил Фьола. — Но ведь эта ночь — ваша, вы сами видите. Второй такой ночи больше никогда не будет!

— Эта ночь уже закончилась. Попробуйте раздвинуть занавески, и сюда тут же заглянет бледное утро, которое превратит всех нас в призраков. Спокойной ночи, Фьола. Играйте дальше! Тот, кто остаётся, не останавливается!

* * *