Жизнь взаймы

Она слышала, как Жерар говорил по телефону. Портье вернулся с бокалами и бутылкой шампанского. Пробка выстрелила с громким хлопком: от радости портье слишком сильно встряхнул бутылку. От испуга Жерар замолчал. — Нет, это не выстрел, — сказал он после паузы и повесил трубку. — По-моему, вам следует теперь что-нибудь выпить, — заметила Лилиан. — Я в тот момент не могла придумать ничего другого, как послать портье за шампанским; ведь он весь вечер ждал момента, чтобы открыть бутылку. Надеюсь, это не святотатство.

Жерар покачал головой и начал жадно пить, потом посмотрел на телефон. Лилиан видела, что он боится, как бы полиция не узнала, откуда звонили. — Они решили, что здесь кто-то стрелял. — сказал Жерар. — Это, когда пробка хлопнула. И почему трагическое часто бывает ещё и жутко комическим?

Лилиан протянула ему бутылку, чтобы он еще налил себе шампанского.

— Мне пора идти, — сказал Жерар.

— На этот раз уходить надо вам. Спокойной ночи, Жерар.

Жерар взглянул на бутылку. — Я могу захватить её с собой, если она вам больше не нужна.

— Нет, Жерар. Что-то одно из двух.

Лилиан видела, как он быстро исчез за дверью. «А теперь начинается ночь, и опять я одна», — подумала она и отдала шампанское портье. — Лучше выпейте вы. Приемник ещё наверху?

— Конечно, мадмуазель.

Лилиан поднялась по лестнице. Приёмник поблескивал в темноте своим хромом и стеклом. Она включила свет и какое-то время стояла у окна, ожидая, что мимо проедет полицейская машина. Но она так ничего и не увидела. Потом она начала медленно раздеваться. Она раздумывала, не развесить ли ей по комнате своих старых союзников — платья, но не стала этого делать. «То время, когда они могли мне помочь, давно прошло», — подумала Лилиан. — Да и повод — тоже». Она оставила гореть одну лампу и приняла снотворное.

Лилиан проснулась с таким ощущением, будто её с силой выбросило из какой-то ямы. Лучи солнца пробивались сквозь занавески и смешивались со светом лампочки, горевшей всю ночь. Пронзительно звонил телефон. «Полиция», — подумала Лилиан, снимая трубку.

Это был Клерфэ. — Мы только что прибыли в Брешиа!

— Ну да, в Брешиа. — Лилиан стряхнула с себя последние остатки сна, который уже постепенно начал забываться. — Значит, ты доехал!

— Шестым. — засмеялся Клерфэ.

— Шестым. Это же здорово!

— Ерунда! Завтра возвращаюсь. А теперь пойду спать. Торриани уже заснул здесь прямо на стуле.

— Ну, спи. Хорошо, что ты позвонил.

— Ты поедешь со мной на Ривьеру?

— Да, любимый.

— Жди меня.

— Да, любимый.

— Не уезжай, пока я не вернусь!

«Куда это я собиралась ехать? — подумала Лилиан. — В Брешиа?» — Я буду ждать тебя, — ответила она.

Был полдень, когда Лилиан прошлась по рю де Сэн. Она выглядела как обычно. Потом Лилиан просмотрела газеты. В них она ничего не нашла. Для газетных статей тот факт, что человека не стало, был слишком незначительным событием.

Глава 19

— Этот дом я купил ещё задолго до войны, — сказал Клерфэ. — Тогда пол-Ривьеры можно было скупить задаром. А вот жить я здесь никогда и не жил, только кое-что завез из мебели. Сама видишь, какой тут безобразный стиль, но лепнину можно сбить, сделать всё по современней и обставить как следует.

— К чему всё это затевать? Ты действительно собираешься тут жить?

— А почему бы и нет?

Из полутемной комнаты Лилиан выглянула на погружавшийся в вечерние сумерки сад с дорожками, посыпанными гравием. Моря отсюда видно не было. — Да брось, Клерфэ! — воскликнула она со смехом. — Только, когда тебе шестьдесят пят стукнет! Не раньше! Когда закончится твоя полная трудовых будней жизнь в Тулузе. Вот тогда ты сможешь начать здесь жизнь добропорядочного французского рантье и, если пожелаешь, то и с обедами по воскресеньям в ресторане «Отель де Пари», и с походами в казино.

— Сад большой, а дом можно перестроить, — ответил ей Клерфэ с какой-то твёрдостью в голосе. — Деньги у меня на это найдутся. На «Милле Милья» с нами щедро рассчитались. Думаю, что и в Монако будет не хуже. А почему тебе кажется, что здесь нельзя жить? Где бы ты вообще хотела устроиться?

— Этого я не знаю, Клерфэ.

— А надо бы! Хотя бы примерно.

— А вот я как раз не знаю, — ответила Лилиан, немного растерявшись.

— Нигде. Если человек хочет жить где-то конкретно, значит он собирается там умереть.

— Но ведь климат здесь зимой в сотни раз лучше парижского.

— Зимой! — это слово Лилиан произнесла таким тоном, будто она говорила о Сириусе, Стиксе и вечности.

— Зима уже не за горами. Надо быстрей начать с перестройкой, если мы хотим успеть до холодов.

Лилиан огляделась в мрачной комнате. Это уже было не в первый раз, когда они заводили такой разговор. «Я не собираюсь оказаться здесь в клетке», — подумала она и спросила: — Ты, кажется, зимой должен начать работать в Тулузе?

— Это не помеха; мне просто хочется, чтобы ты ещё до Тулузы начала жить в самом здоровом для тебя климате.

«Какое мне дело до климата? — подумала Лилиан и ответила с отчаянием: — Самый здоровый климат — в санатории.

Клерфэ посмотрел на неё. — Тебе снова надо туда?

Лилиан молчала. — Ты сама хочешь туда вернуться? — спросил Клерфэ.