Жизнь на льдине

Лампы в нашей палатке горят очень тускло, а временами совсем гаснут: недостает кислорода. Изредка мы открываем фартук палатки, чтобы открыть доступ свежему воздуху, но его хватает ненадолго.

Хорошо еще, что у нас кончается табак: будем меньше дымить. В сущности у нас один только Кренкель настоящий курильщик; остальные курят больше для развлечения =— перед сном и иногда в ночные часы.

Женя сильно переутомлен: у него заметно ослабла память. Раньше с ним этого никогда не случалось. Например, записав вчера результаты своих наблюдений в тетрадь, он оставил ее на бидоне, а потом долго ходил по лагерю и разыскивал эту тетрадь… Жене обязательно надо отдохнуть.

12 января

Утром я долго стоял возле палатки и любовался зарей.

В лунную ночь наш лагерь напоминает какое-то сказочное царство. Льды, окружающие нас, очень красивы. Торосы нагромождены друг на друга в причудливом беспорядке. Освещаемые луной, они ярко блестят.

Наша палатка засыпана сугробами. Чтобы удобнее было спускаться в жилище, мы устроили несколько ступенек в снегу.

Если наша льдина лопнет, то свое хозяйство мы спасем, за исключением палатки, которой, очевидно, придется пожертвовать: она сидит глубоко в снегу. Содержать же ее постоянно освобожденной от снежных заносов у нас не хватает сил. На всякий случай я поставил нарты У самого выхода: в нужную минуту мы сможем перевезти все имущество в безопасное место.

Кренкель сообщил капитану «Мурманца» Ульянову сроки нашей радиосвязи с этим судном.

Потом Теодорыч стал записывать какую-то радиограмму и через несколько минут принес нам листок. Оказывается, он подслушал телеграмму, переданную с борта «Мурманца» в Москву: «Мы горды и счастливы, — радировали полярные моряки, — что на нас выпала почетная и ответственная задача идти в Гренландское море для проведения подготовительных работ по снятию папанинцев с дрейфующей льдины. Идя в этот ответственный рейс, команда заверяет партию и правительство и весь советский народ, что эту задачу она выполнит с честью».

Какие замечательные смелые люди на этом маленьком суденышке. Никогда еще подобные суда не забирались так далеко в полярную ночь в Арктику. Но приказ Родины и морской долг превыше всего.

После обеда Петр Петрович собрал свою гидрологическую посуду и отправился к трещине: нынче он опять берет гидрологическую станцию.

Я принес со склада кусок торта. Сегодня торжественный день: в Москве открылась первая сессия Верховного Совета СССР. В час открытия сессии водрузил над лагерем флаги…

Четыре депутата Верховного Совета СССР не присутствуют на первой сессии: они находятся на льдине у берегов Гренландии и несут свою научную вахту.

Ширшов вскоре вернулся. За три часа он сделал станцию и измерил глубину моря: сто восемьдесят шесть метров. Наша льдина все еще поблизости от гренландского берега.

Вечером, когда я читал книгу, иней, образующийся на потолке палатки от нашего дыхания, обрушился на меня… Вся моя койка и спальный мешок промокли насквозь. Пришлось долго протирать вещи сухой тряпкой. Сверху уложил новую шкуру. Необходимо сделать у койки какой-нибудь водоотвод.

Женя продолжал обрабатывать материалы магнитных наблюдений.

13 января

Тишина в лагере нарушилась; всю ночь не давали покоя самые различные шумы: завывала пурга, свистел ветряк, заряжающий аккумуляторы, шелестели флаги, поднятые над станцией, издалека доносился треск ломавшихся льдин…

Женя старательно вычерчивает изломанную линию на карте нашего дрейфа. Мы несколько беспокоимся: эта карта у нас только до семьдесят седьмой параллели; судя по тому, как быстро продвигается льдина, нам придется вести записи без карты.

Нас уносит далеко на юг. Кто мог подумать, что льдину так далеко потянет?! В Москве, когда мы заказывали карты, нам говорили о том, чтобы готовить их с большим запасом. Тогда Женя, подумав, ответил: «Ну полагаю, что дальше восьмидесятого градуса мы не окажемся»… Однако жизнь вносит коренные поправки в наши планы и теоретические предположения.

Перед вечером нам сообщили о первом заседании сессии Верховного Совета СССР.

Получили приветствие от группы депутатов-летчиков: Героев Советского Союза Михаила Громова, Андрея Юмашева, Сергея Данилина, Георгия Байдукова. Полгода прошло с того времени, как они пролетали над местом нашего дрейфа…

Петр Петрович продолжал титровать гидрологическую станцию.

Женя составил телеграмму во Всесоюзный арктический институт о результатах магнитных наблюдений.

Ночью получили радиограмму от Народного комиссариата иностранных дел СССР о том, что норвежцы предложили свои услуги и указали продовольственные базы, находящиеся на берегу Гренландии, на случай сильного сжатия льдов, если нам придется покинуть нашу дрейфующую станцию.

Это любезно, но я убежден, что к помощи Норвегии и других стран нам прибегать не придется: в трудную минуту, если будет грозить опасность, Родина протянет нам свою могучую руку.

В палатке снова появилась вода. Вся влага почему-то скопляется у кроватей.