Жизнь на льдине

Ширшов после отдыха опустил батометры на глубину до трех тысяч метров, чтобы взять полную гидрологическую станцию в двадцать четыре горизонта. Он будет работать до утра, и мы его уже не ждем.

Перед сном выходим осматривать лагерь.

Солнце опускается все ниже над горизонтом, смелее выглядывает луна. Вчера увидели звездочку, обрадовались ей: звезды дадут возможность определять наше местоположение, так как солнце скоро спрячется, начнется полная полярная ночь.

В жилой палатке двенадцать градусов тепла. Мы отапливаем нашу ледовую виллу лампами. В дальнейшем, может быть, будет и холодно, но мы не боимся замерзнуть: к холоду все уже привыкли.

26 сентября

Ночью Эрнст помогал Петру Петровичу вытаскивать батометры из глубин океана. Мы чаще и чаще привлекаем Кренкеля к физическому труду, боимся, как бы он не заболел цингой.

Женя написал статью в «Комсомольскую правду» о распорядке дня на станции «Северный полюс». Мы с Эрнстом написали статью в «Правду» и сегодня же передали ее.

Я заправил все фонари, почистил и проверил их. Мы все интенсивнее и тщательнее готовимся к полярной ночи. Фонари — это наши будущие светила, с которыми предстоит бродить на льдине в течение четырех месяцев, пока не появится солнце.

Решил немного разгрузить Петра Петровича и взял на себя перегонку дистиллированной воды. Я ему наготовлю большой запас, чтобы он смог титровать свои станции.

Начну самостоятельно заниматься астрономией. Женя будет ежедневно со мной работать. Он сегодня подсчитал, что мы находимся на широте 85 градусов 33 минуты. Когда мы сообщили наши координаты на остров Рудольфа, там рассмеялись:

— Куда вы так быстро несетесь?!

Весь день идет снег.

27 сентября

Продолжаю обеспечивать Ширшова дистиллированной водой. Заготовил бидон со льдом, чтобы охлаждать змеевик. Первый раз у меня получилось неудачно: в воде оказалась примесь соли, неизвестно откуда попавшей, и все мои труды пропали. В следующий раз я был уже более осмотрительным, и Ширшов одобрил мою работу. Теперь у меня будет большой запас дистиллированной воды.

Женя обложился тетрадями, справочниками, таблицами, картами — что-то вычисляет; он продолжает обработку материалов по гравитации.

Я углубляю свои астрономические познания, чтобы уметь самостоятельно определить по луне и звездам наше местоположение. Еще в Москве я занимался астрономией, но не было приборов и, главное, не было времени. Зато теоретическая часть теперь мне уже знакома.

— Ты скоро сможешь самостоятельно определять координаты, — говорит Женя.

28 сентября

Много хлопот я доставил в свое время московскому заводу «Каучук», заказывая основную жилую палатку. Из брезента и парусины сшивались и примерялись на каркас хитро скроенные оболочки. Я предъявил серьезные требования: дом должен быть прочным, теплым, легко собираться и разбираться, быть настолько легким, чтобы мы могли унести его на руках в целом виде.

Надо сказать, что дом вышел прекрасный. Летние дожди не смогли промочить наружную оболочку, пропитанную особым составом. Черный цвет впитывал солнечные лучи, нагревая палатку. Тепловым изолятором служат две пуховые стеганые оболочки, помещающиеся между наружным брезентом и внутренним парусиновым чехлом. Все оболочки крепко зашнурованы; однако достаточно трех взмахов ножа, чтобы их освободить. На полу поверх прорезиненной ткани и фанеры покоятся мягкие оленьи шкуры, на которых мы сидим и лежим. В палатке тепло и уютно.

Почти все внутреннее пространство занято: в палатке размещены четыре койки, радиостанция, от которой тянутся кабели к аккумуляторам и умформеру, гидрохимическая лаборатория (нечто вроде шкафа, где множество склянок соединяется различными резиновыми трубочками), метеорологические приборы, хронометры, удобный буфет и всякая нужная мелочь. Передвигаться по палатке нужно осторожно, изгибаясь, пролезать по немногим путям и перепутьям, раздвигая головой чулки, рукавицы, рубахи, развешанные для просушки. Эта акробатика доставляет нам всегда много веселых минут.

Конечно, можно прожить и в ледяной хижине, и в простои палатке; однако наш теплый уютный дом позволяет хорошо отдохнуть, сберегает силы для большой продуктивной работы. Теснота и сидение на полу не смущают, и мы с благодарностью вспоминаем всех, кто конструировал и создавал нашу палатку.

Итак, у нас хорошее жилье. Я об этом пишу сегодня, потому что снова крепчает ветер и бессильно бьется о стенки палатки: они прочны!

Пока Петр Петрович ходил к вертушке, я опять пополнял запасы дистиллированной воды. На этот раз обошлось без брака: вся вода, которую я нагнал, оказалась вполне пригодной для производства химических анализов.

Петрович вернулся и сел титровать гидрологические станции. Он сегодня должен обработать много проб. Ему надо спешить, так как дрейф еще усилился.

Плохо себя чувствую: болит голова, временами знобит. Я прилег на шкуры и начал писать статью о животном мире в Северном Ледовитом океане.