Жизнь на льдине

Наши координаты — 85 градусов 52 минуты северной широты и 0 градусов восточной долготы. Таким образом, мы опять сидим на Гринвичском меридиане. Словно какая-то неведомая подводная сила притягивает нас к нему.

Петр Петрович долго работал с вертушками. Вернувшись в палатку, он сказал:

— Мы стоим на месте!

Однако ветер уже усиливается, и нас, очевидно, снова понесет немного назад, к северу. У палатки начали кружиться снежинки: будет пурга. Но теперь пи снегопад, ни пурга нас не страшат, так как все имущество вплоть до веревочек и щепочек упрятано в ледяные склады.

Петр Петрович говорит, что обратно наша «телега» идет тяжело, как немазаная. И он тоже поглядывает на небо, будто прикидывая возможную силу ветра.

Мне всегда приятна морозная, но ясная погода. При ясном небе особенно ощутителен мороз, радуют мерцающие звезды. Ночью все спят спокойно и не просыпаются с тревожным вопросом: «Как ветер?» Словом, когда нет пурги, жить легче! Но мы быстро свыклись и с пургой…

Петрович добывал дистиллированную воду в новом перегонном аппарате. Оказалось, что мой змеевик лучше гонит воду из льда, чем ленинградский, который мы привезли с Большой Земли. Радуюсь, что мои труды не пропали даром, тем более что во время изготовления змеевика я сильно обжег расплавленным оловом палец. Из-за этого сегодня весь день мучаюсь. Хорошо еще, что мой организм не признает никаких болезней.

Вечером опять производил раскопки имущества. Это приходится делать, как я уже писал, после каждой пурги.

Получил от моего брата Саши теплую телеграмму. Я его очень люблю. У Саши было такое же тяжелое и безрадостное детство, как и у меня. Октябрьская революция открыла ему, как и мне, дорогу в большую жизнь. Мальчишкой он ушел добровольцем в отряд революционных моряков-черноморцев и тоже сражался на фронтах гражданской войны. С тех пор его судьба связана с Черноморским флотом. Сейчас он служит в бригаде торпедных катеров и является лучшим специалистом по двигателям. У него золотые руки и большой талант к технике.

Непонятно, почему он так долго молчал.

Мы готовимся к празднику: через два дня исполнится четыре месяца, как мы живем на льдине. После передачи метеорологической сводки на остров Рудольфа Теодорыч согрел воду и начал бриться. Мы не брились уже около двух месяцев. В прошлом месяце нам помешала пурга; тогда было не до бритья.

Петр Петрович настойчиво изучает английский язык. Каждый день перед сном он уделяет этим занятиям один час.

Наконец наступает блаженный момент, когда я заберусь в свой спальный мешок… Еще слышно, как Петрович тихо шепчет английские слова, фразы, но сон и тепло овладевают и им.

Жаль, что ни у кого из нас нет стихотворного таланта: следовало бы написать полярную поэму о спальных мешках, керосине и хорошо горящих примусах.

Но самое главное — приятно спать в теплом мешке, когда знаешь, что живешь на холодной льдине…

20 сентября

Мы проснулись с Ширшовым почти одновременно и начали уговаривать друг друга: «Давай вставать!..»

Женя, чтобы ускорить этот процесс, иногда вешал над головой Петровича плитку шоколада. Будил Ширшова и сразу же включал секундомер. Через пять минут, если ноги Ширшова не касались пола, шоколад переходил к Жене… На сей раз Петя встал быстро: у него нынче много дел.

Женя вморозил в стены ледяной обсерватории деревянные полки и соорудил несколько ледяных тумбочек для установки дополнительных приборов. Весь день он провозился в обсерватории, окончательно разобрался в своем сложном и многообразном хозяйстве. Все ненужное сдал мне на склад.

И тоже перенес снаряжение на склад, освободив нарты: они должны быть всегда пустыми на случай сжатия льдов.

Теперь мы уже устроились как настоящие хозяева. У нас есть хороший склад с крепкой крышей. Пурга нам сейчас не страшна. Мы забаррикадировались от нее!

Вместе с Кренкелем очищаем от снега техническую палатку, где лежат запасные части для радиостанции и ветряка.

Кренкель ушел варить обед, а я — на базу № 3. Ее тоже надо расчистить. Три месяца назад я установил здесь бидон с продуктами, и он так здорово примерз, что я не мог его освободить от льда. Пришлось звать на помощь Кренкеля. В бидоне содержится главным образом колбаса.

Петр Петрович, опустив вертушку в лунку, начал гнать дистиллированную воду; в свободные минуты он обрабатывал данные вертушечных наблюдений. А вообще Ширшов пропадает целыми днями в своей палатке над прорубью.

После обеда Женя ушел в свою обсерваторию, а я — на базу № 2. Достал бидон с одеждой и бельем, так как все решили умыться и переодеться: завтра мы отмечаем четырехмесячный юбилей нашего пребывания на дрейфующей станции «Северный полюс».

Вечером я побрился, нагрел чайник с водой, разделся под «малое декольте», как говорит Кренкель, и умылся. Петрович сливал мне воду. Хотя сегодня на дворе двадцать градусов мороза, приходилось терпеть: по случаю праздника мы твердо решили умыться, преодолевая всё неприятности и страдания, которые связаны с умыванием на морозе.