Жизнь на льдине

— У нас очень хороший корабль, очень крепкий, — говорил нам по радиотелефону капитан «Таймыра». — Я надеюсь подойти к вам поближе. До скорого свидания!..

Мы условились с «Таймыром», что вечером зажжем факел, а на корабле ответят нам прожектором.

Я пошел с Кренкелем на высокий торос, рассчитывая увидеть дым «Таймыра». Петровичу и Жене дали задание: идти в противоположном направлении… Но дыма мы не увидели.

«Ермак», как сообщили нам по радио, пробивается сквозь льды Финского залива.

Я готовил обед на примусе, но горелка плохая. Поэтому свое кулинарное дело я закончил на паяльной лампе… За обедом согрелись и успокоились, а то от холода всех трясло.

Как было условлено с «Таймыром», я зажег огонь: привязал ракету к железной трубе; Петрович пошел на самый высокий торос — наблюдать, когда «Таймыр» зажжет прожектор. Долго ждать не пришлось: на горизонте ярко вспыхнул огонь.

Нас слепил магний; ракета болталась на шнурке, привязанном к шесту; я крутил шест над головой, и яркое пламя, гудя, рассыпало потоки искр… «Таймыр» видел наши сигналы хорошо.

Так прошла первая световая беседа с первыми советскими людьми, пришедшими к нам на помощь.

Вечером слушали «Последние известия по радио». Мой отец и братья собираются приехать в Москву встречать меня. Долго пили чай и говорили о дальнейшей жизни на льдине. Настроение у всех за чаепитием было хорошее, бодрое.

Только здесь, на льдине, мы оценили особенную прелесть чая: пьем его по пять раз в день. Лишь он дает нам тепло.

Подул слабый ветер, сгущается туман.

13 февраля

В пять часов утра я разбудил Женю, и он принял от меня дежурство. Я забрался в спальный мешок, но долго не мог заснуть: здорово продрог. Как только согрелся, заснул.

Скоро проснулся; из мешка не хотелось вылезать, пил чай, лежа в мешке.

Мы зверски мерзнем. Решили: если «Таймыру» не удастся снять нас в конце этого месяца, обязательно утеплить жилье второй крышей. Кроме того, сделаем второй фартук у входа.

Кренкель не сидит в палатке, а все время разгуливает по льдине: согревается.

«Таймыр» уже нашел площадку для взлета самолетов. Летчики собираются в лунную ночь сделать воздушную разведку.

Кренкель подогрел обед.

Видимость улучшилась; мы снова увидели берега Гренландии. Очевидно, льдина еще приблизилась к ним.

Обсудили план нашего научного отчета после возвращения на материк.

Последние дни у нас преобладает праздничное настроение, так как живем без ветра, тихо.

Регулярно передаем метеорологические сводки.

14 февраля

Подул сильный ветер. Кренкелю пришлось укреплять крышу радиостанции и снежного домика. Я убирал вещи, которые лежали на снегу, привязывал их, как на палубе корабля перед штормом.

Вдвоем с Женей сделали астрономическое определение. В полдень мы знали наши новые координаты; за двое суток льдина прошла семнадцать миль.

Кренкель связался с «Таймыром». Там люди всю ночь работали, чистили аэродром, собирали самолет. Просят, чтобы мы подготовили аэродром и у себя.

Петрович, Женя и я уложили инструменты, впряглись в нарты и отправились на аэродром. В лагере остался один Теодорыч; ему поручено зажечь костер, чтобы летчик с «Таймыра» мог по дыму определить направление ветра.

С трудом добрались мы до замерзшей полыньи: очень тяжело было идти по сплошным ледяным буграм.

Я решил вернуться в лагерь и узнать, вылетел ли самолет. Условился с ребятами, что если полет будет отменен, то я вывешу один флаг, а если полет состоится — Два.

С «Таймыра» нам передали по радио, что ветер ломает их аэродром и команда спешно грузит самолеты обратно на борт корабля. К тому же во льду появились разводья, и таймырцы полагают, что судну удастся пробиться к нам поближе.

Я вывесил один флаг; Петрович и Женя вскоре вернулись в лагерь.

Теодорыч рассказал мне, что здесь произошло…

Эрнст в наше отсутствие хотел зажечь костер, как мы с ним условились; он зажег несколько досок и начал поливать их горючим из полного бидона… Теодорыч не знал, что это бензин. Как только он брызнул из бидона на огонь, бензин вспыхнул, и бидон вырвало из рук… Эрнст счастливо отделался. Страшно подумать: он оставался в лагере один и мог сгореть…

К вечеру ветер снова стих. Светит луна. Полыхает северное сияние.

15 февраля

Теодорыч подогрел суп из мяса молодого медвежонка и нажарил сухарей в масле к чаю.

Слушали утренний выпуск «Последних известий по радио». Передавали, что крупные иностранные газеты посвятили передовые статьи нашей экспедиции; общественность зарубежных стран проявляет большой интерес к работе станции «Северный полюс».

Женя сделал астрономическое определение. За сутки при полном штиле мы прошли девять миль. Наши координаты—71 градус 13 минут северной широты и 20 градусов западной долготы.

На «Таймыре» снова пытаются начать полеты. Летчик Власов хочет вылететь к нам на разведку: самолет уже готов, мотор работает.