Жизнь на льдине

Теперь мы регулярно будем держать связь с «Таймыром» до подхода «Ермака». Теодорыч не может работать со всеми судами: у нас очень небольшой запас электроэнергии. К тому же Эрнсту приходится работать на воздухе: каждые десять минут он уходит согревать свои окоченевшие пальцы. Если же он забывает своевременно это сделать, ему потом приходится долго оттирать руку.

Кренкель слушал московские радиостанции: синоптики обещают нам хорошую погоду. Но длительный штиль нас тоже не устраивает: без ветра не работает ветряк, а от него зависит радиосвязь.

Когда после работы мы вернулись в наше жилище, то увидели, что на спальных мешках появился толстый слой инея: это опять от нашего дыхания.

Играл в шахматы с Петровичем и Кренкелем. Хотя очень холодно и коченеют пальцы, все же сыграли две партии.

Женя сделал астрономическое определение, я помогал ему: отсчитывал на хронометре.

Лег спать. Разбудил меня Кренкель. Он снова слушал Москву и узнал, что «Ермак» форсированным ходом движется к нам.

Женя и Петрович искали посадочную площадку для самолета. Они ходили на лыжах в юго-западном направлении. Лед на трещинах уже настолько окреп, что свободно выдерживает тяжесть двух человек. Подвижек льда не обнаружено.

Через каждые полкилометра Женя и Петрович залезали на высокий торос и тщательно осматривали местность вокруг. Возле одной ледовой гряды они заметили ровную площадку. Матово-белые пласты отчетливо выделялись среди разломанной ледовой поверхности, отражающей солнечные лучи в гранях ледяных плит.

Вскоре ребята были уже на площадке. Я думаю, что это большая полынья, недавно затянутая молодым, сравнительно тонким льдом. Ни одна снежная заструга не нарушает идеально ровной поверхности. Толщина льда здесь не менее тридцати сантиметров.

Женя и Петрович обрадовались находке, вышли на середину поля и измерили его шагами во всех направлениях.

Мы полагаем, что легкие самолеты, имеющиеся на «Таймыре», смогут сесть на такую площадку. Это очень хорошо?

Обратно ребята возвращались другим путем, чтобы осмотреть район, прилегающий к лагерю с востока. Однако лучшего поля они так и не нашли.

11 февраля

При абсолютном штиле мы прошли на юг восемь миль.

Женя приготовил какао и подогрел гречневую кашу. Все мы плотно позавтракали.

Снова нет связи с «Мурманцем». Это нас тревожит. Может быть, с ним что-нибудь случилось? Он вел себя во льдах весьма смело, забирался в глубь ледяных полей далеко от кромки. Для деревянного бота это небезопасно.

Кренкель занялся осмотром и ремонтом ветряка: чистил щетки, кольца, крылья. После этого мы вдвоем с Эрнстом пошли осматривать льды в нашем районе. Картина изумительная. Мы разглядывали отдаленную панораму сурового скалистого берега Гренландии, покрытого ледниками, увидели огромные смерзшиеся куски льда, словно прошедшие сквозь гигантскую мясорубку. Будет хорошо, если льдина подойдет поближе к берегу: мы сможем сфотографировать горы Гренландии.

Когда вернулись в лагерь, Эрнст связался с радиостанцией «Таймыра». К этому времени вернулись с разведки Женя и Петя. Они тоже восторгаются арктическими пейзажами.

Датская радиостанция снова предложила нам свои услуги, но Кренкель поблагодарил и отказался.

Все время падает давление барометра. Недолго нам пришлось отдыхать: скоро, очевидно, задует ветер.

Я сыграл в шахматы с Петровичем и сел писать дневник. При морозе в двадцать два градуса трудно держать карандаш в руке, но я заставляю себя: надо быть крепким до конца и записывать все события.

По радио сообщили, что кинооператоры выехали в Севастополь для съемок жизни и быта моих родных — отца и братьев. Сохранились ли еще трущобы, в которых протекло мое невеселое детство. Ведь в Севастополе, как и по всей нашей стране, идет большое строительство… Кинооператоры выехали также в Днепропетровск — на родину Петра Петровича.

Луна начала прятаться от нас: облака закрывают ее. Это вызывает досаду, потому что без луны нам трудно работать. На материке говорят, что луна нужна только для влюбленных. Но нам здесь она нужна еще больше.

12 февраля

Ночь прошла при полном штиле. Утром Теодорыч поднял всех криком:

— Огонь на горизонте!

Я сомневался в правильности его открытия, но все же вылез из мешка. Дело в том, что такие «огни на горизонте» смущали нас уже раза три, и всегда оказывалось, что это близкие к горизонту звезды, случайно выглянувшие в прорывах облаков.

— Не могут же звезды гореть полтора часа на одном месте! — убеждал меня Эрнст. — Я этот огонь давно уже вижу, но все сомневался, не хотел будить… Посмотри, Дмитрич: по-моему, это прожектор «Таймыра»…

Петрович и Женя проснулись. Мы вылезли из палатки и увидели на востоке огонек. Женя навел на него теодолит и подтвердил:

— Это не звезда!

До сих пор мы представляли себе корабли, идущие к нам, лишь точками на карте. Как приятно было теперь увидеть свет прожектора!

На «Таймыре» будто почувствовали наше настроение и начали водить прожектором по горизонту.

Эрнст сообщил по радио на ледокольный пароход, что мы видим его огонь. На «Таймыре» наше сообщение вызвало всеобщее ликование…