Зеленый гамбит

Вячедраг уже пришёл в себя, и в его голос и поведение вернулось нахальство. Именно оно потребовало «ловко отбрить» баронского сыночка, что дозволило Сдемиру ещё раз унизить воина.

— У тебя есть имя или я должен догадываться как тебя называть?

— Ты знаешь, как меня зовут. — Десятник бросил многозначительный взгляд на Далину. — Мы, можно сказать, родственники…

— Зачем ты нас звал? — осведомился Жунь, пытаясь увести разговор подальше от скандальных намёков. — Охрана?

— Нападение, — коротко ответил Сдемир, поднимаясь на ноги. Приехавшие в особняк дружинники малышами не были, однако все они проигрывали здоровенному юноше в стати.

— На кого будем нападать? — с улыбочкой уточнил Вячедраг.

— На меня.

Неожиданный ответ заставил десятника от души расхохотаться.

— Не пойми неправильно, малыш, я совсем не против, но как потом оправдываться перед бароном за наставленные тебе синяки?

Жунь поддержал командира осторожной улыбкой, а вот Ростах помрачнел — ему не понравилась интонация, с которой говорил юноша. Не было в ней рисовки, не было угрозы — только серьёзное предложение подраться. Тихое предложение, но не предполагающее отказа. Сдемир сказал так, как говорят воины, однако услышал его только Ростах.

— Хочешь показать нашей общей сучке, что ты тоже мужчина?

— До сих пор бесишься оттого, что Далина тебя бросила?

— Я со шлюхами не общаюсь. — Вячедраг вскинул подбородок: — Ну скажи: возьми свои слова обратно! Скажи!

— Зачем?

— То есть ты согласен с тем, что Далина — шлюха?

— Твои слова ничего не значат, — тихо произнёс юноша.

— Почему?

— Потому что оскорбление, полученное от мертвеца, не способно никого задеть.

— Ха!

Сдемир не носил ни колец, ни браслетов, руки его были пусты, но только на первый взгляд. Артефакты молодому люду вживили под кожу: эрлийцы аккуратно удалили кусочки костей, после чего вставили на их место изготовленные лучшими магами Тёмного Двора устройства, выдающие в левую руку кинжал, а в правую — короткий меч. И то и другое — из чёрной навской стали, крепкой, как слово князя, и острой, как… И острой, как любой навский клинок. Холодное оружие Тёмного Двора считалось совершенным, и Сдемиру даже в голову не пришло снарядить себя чем-то иным.

— Ха!

И клинок рубит Вячедрагу шею. Не фатально, снося голову с плеч, а под углом, выводя из строя, но не убивая, предлагая помучиться.

— Ха! — Кровь брызжет в стороны, летит на лицо Сдемира, на рубашку, на руки, но юноше плевать, он увлечён.

Десятник валится на пол. Стоявший рядом Жунь машинально делает шаг назад. Он ошарашен, растерян, он — лёгкая добыча. В отличие от опытного Ростиха, который держался за спинами товарищей и нападение воспринимает просто как нападение, не заморачивая себе голову философскими размышлениями о природе предательства и подлости. Поэтому у Жуня округляются глаза, а Ростих уже готов ответить. В тот самый миг, когда клинок Сдемира заканчивает движение и переходит к следующему выпаду, Ростих направляет на юношу пистолет… И получает от Далины «Эльфийскую стрелу» в грудь.

Шипение летящей молнии. Удар. Вскрик. Запах палёного мяса и очередная порция кровавых брызг.

Фея что-то кричит, топает ногой, снова кричит, но её никто не слышит.

Отступая, Жунь успевает выхватить кинжал и принять на него первый выпад юноши. Сталь со звоном находит сталь. Сдемир бьёт с левой, второй клинок ищет бок дружинника, но Жунь окончательно приходит в себя, вспоминает всё, чему его учили, и ловко уворачивается от неминуемого, казалось, укола. Жунь профессионал и больше одной осечки не допускает. Уходит, отбивает следующий удар, резко меняет направление движения, стараясь запутать соперника, и атакует сам, не позволяя Сдемиру слишком приблизиться. Жунь не собирается убивать предателя, ему нужно лишь добраться до двери и выскочить на улицу. Но при этом Жунь знает, что щенка поддерживает стрелок, и потому старается держать Сдемира между собой и Далиной.

— Сука!

— Сдохни!

— Стреляй!

— Я не могу!

Далина видит, что Сдемир не справляется, но сделать пока ничего не может, оттого нервничает, дёргается, и поэтому у неё совсем ничего не получается.

— Стреляй!

Сдемир владеет оружием прекрасно, к схваткам готовился на совесть, но дружинник берёт опытом. Ведь невозможно получить на тренировках то, чему учатся в бою. И даже самый лучший, самый жёсткий тренер на свете тебя не убьёт. А враг — убьёт. Эту разницу Жунь почувствовал много лет назад, а Сдемир лишь учится понимать.

— Ха!

Но меч рассекает пустоту, и юноша едва успевает взять на кинжал ответный выпад дружинника. Тут же повторяет удар, снова промахивается, но упрямо прёт вперёд. Сдемир знает, что должен обязательно убить дружинника, и не собирается останавливаться.

— Зачем?

— Так надо!

— Потому что Драг спал с Далей?

— Потому что мне нужны жертвы.

— Зачем?

Далина уже рядом, и Жунь едва уходит от «Эльфийской стрелы». Сдвигается вправо, едва не подставляется на меч, но уходит. Уходит влево.

Прямо на кинжал.

— На! — Счастливый Сдемир до рукояти вонзает клинок в живот врага и тут же ведёт руку вверх, могучим рывком отрывая дружинника от пола.