Зависимость и ее человек: записки психиатра-нарколога

Идет съемка. Снимаем фильм про алкогольную зависимость. Для беседы с Олегом съемочная группа выбрала предельно красноречивую локацию – андеграундный бар в не до конца снесенном доме. Ступени из арматуры, треснувшие стены, покрытый плесенью бетон, серость, сырость, грязь в углах. Дом агрессивно изрисован граффити снаружи и внутри. Мы попали в предбанник ада для жертв проблемного пубертата, начинающих выпивать выпендрежников и зашедших слишком далеко горьких пьяниц. Ну или рая – как посмотреть. Олег – один из героев фильма.

– Чтобы узнать, как бросить пить?

– Я пошел к психологу и говорю: «Что-то не так в моей жизни, почините ее. Я вот живу, и нет в моей жизни ни радости, ни глубины, ни смысла. Причем уже давно. Много лет». – Олег молчит. – А ушел с пониманием, что много пью, пью каждый день и, пока не уберу алкоголь из жизни, так и не пойму, что же в ней сломалось. Ничего нового или необычного, но, если начистоту, реальное решение жизненных проблем часто начинается с признания простых, скучных, очевидных вещей.

Потом Олег пришел в «Привилегию». Налысо бритый, с суровой бородой, немного отстраненный и серьезный. Проблема плюс-минус как у остальных: пьет много лет, живет с ощущением пустоты, мечтает об осмысленной жизни. Понял, что дело в алкоголе, по крайней мере, частично. Хочет бросить. Не знает, с чего начать. Родители пили, оба умерли от причин, связанных с алкоголем.

– Помню Новый год, – рассказывает Олег, глядя в стакан. Там среди кубиков льда плещется чай – имитация Whiskey on the Rocks. Кинокамера скользит вперед, оператор снимает лицо Олега крупным планом: на нем выражение скорее задумчивости, чем грусти. – По телику показывали советский фильм про алкашей – мрачный, безысходный, тошнотворный. «Собачий пир», кажется. В фильме тоже был Новый год. И вот я смотрю на экран – там пьют герои. Перевожу взгляд на родителей – тоже пьют. И там и там одно и то же – бессмысленное пьянство и распад.

Олег вырос, думая, что уж он-то не станет таким, как родители. Выучился, пошел в инфобизнес, женился, стал отцом, работал, со временем дорос до топ-менеджера в международной ИТ-компании. Полный порядок, если говорить о привычных свидетельствах внешнего благополучия. Но… пил. Год за годом, день за днем.

Я рассказал ему о стадиях поведенческих изменений и постарался донести главную идею: для того чтобы бросить и быть довольным своей трезвой жизнью, не нужно обладать блестящим интеллектом или стальной волей, нужно только делать то, что положено делать на текущей стадии. Потом – то, что положено делать на следующей. И так далее.

– Звучит понятно, четко и логично, – сказал Олег. – Когда я начну?

– Когда сам посчитаешь нужным.

Олега это удивило. (И не только его. Зависимые часто приписывают наркологу патерналистские полномочия: как только ты пришел и «сдался», человек с такой профессией будто бы принимает решения относительно твоей дальнейшей жизни. К счастью, это не так. Каждый сам решает, вставать ли с утра с постели, принимать ли лекарства, посещать ли психотерапевта, читать ли книгу, ходить ли в спортзал, питаться ли правильно.)

– Хочу 13 сентября.

– Хорошо, пусть так и будет.

До назначенной даты Олег ежедневно выпивал. Ближе к этому времени он уже не хотел и не мог пить, но пил, с тоскливым нетерпением ожидая прихода назначенного им самим дня. 13 сентября он начал свою трезвую одиссею. Накопившуюся за годы коллекцию дорогого алкоголя без сожаления вылил в раковину. «Сначала мелькнула мысль подарить кому-нибудь, но потом подумал: "Что они мне плохого сделали?"» – поделился со мной ходом своих размышлений Олег. Книги он читал, со мной встречался, на терапевтические группы приходил – сидел со своим фирменным отрешенным видом, на вопросы отвечал спокойно и точно. Типичных для раннего абстинентного периода страданий у себя не наблюдал. Не страдал от тяги – ее, кажется, и не было. Ребята нарекли Олега Киборгом. Но Киборг лишь ухмылялся. Киборг наслаждался трезвостью с первых же дней. Как-то на группе он сказал: «Я не рассматриваю употребление алкоголя как вариант. Потому что если мне это не понравится, то какой в этом смысл? А если понравится, то я знаю, к чему это приведет».

Однажды Олег спросил:

– Ты скольким пьющим в год можешь помочь бросить?

– Думаю, человек пятьдесят – сто осилю.

– То, что ты делаешь, выглядит как алгоритм. Думаю, я могу это диджитализировать – превратить в цифровой продукт, доступный для людей во всем мире. И тогда преодолеть аддикцию смогут сотни тысяч людей.

– Я об этом размышлял. И уже беседовал с одним программистом, который создал приложение для бросающих курить. Почему именно ты, а не кто-то другой?

– Это то, что может стать смыслом моей жизни.

– Что ж. Так тому и быть.

Олег тогда был трезв всего четыре месяца. Я знаю удручающую статистику: в первый год трезвости срываются 80–90 % абстинентов. Но со мной была презумпция доверия: я поверил Олегу, я поверил в Олега. Сейчас, когда я пишу эти строки, Олег трезв более пяти лет, без единого срыва. И у нас есть Sober One – цифровое воплощение «Привилегии».