Запертый

Меня там встретили вежливо. Куда вежливее чем в последний раз – а ведь тогда тоже здоровались. Но сейчас мне еще и улыбались, а какой-то парнишка из обслуги неловко пожал мне руку и что-то пробормотал про нерушимую сурверскую гордость. Дежурный за стойкой получил от меня деньги и тут же вручил еще один час горячих ванн в качестве бонуса от заведения, тоже вспомнив про сурверскую гордость.

С трудом скрывая удивление, я поблагодарил, пожал протянутую ладонь и, стараясь держаться прямо, пошаркал в знакомом направлении.

Надеюсь, они не сильно испугались или удивились, когда из моей комнаты донесся долгий крик боли, вырвавшийся когда я усаживал закостеневшее негнущееся тело в заполняющуюся прохладной водой ванну. А орал я прямо громко… и не то чтобы это был мужественный крик…

Больно было еще минут пять. Но затем меня накрыла волна облегчения, когда прохладная вода словно бы начала вытягивать из меня жгучую боль, сменяя ее вполне терпимой ноющей.

Откинув голову на бортик, я расслабился и затих, пытаясь вспомнить, стоит ли мне принимать еще и горячую воду, или при таких ушибах это не рекомендовано… Ничего не вспомнил и задремал, покачиваясь в булькающей и что-то шепчущей воде. В затылке ровно пульсировало, а перед глазами одно за другим проплывали лица тех, кто явно не прочь поквитаться со мной…

Первый сюрприз меня ждал на выходе. Я, неся в руке мокрую сумку с выстиранной одеждой – надеюсь, в этот раз она испачкается не так быстро и не блевотой вперемешку с кровью – благополучно дошел до выхода в вестибюль, где меня и перехватил тот самый робкий парнишка. Сутулясь, нервно дергая левым углом рта, он для чего-то шикнул на весь коридор и выставил перед собой ладонь, напряженно хмуря брови. Впечатленный таким представлением, я остановился, хотя, честно говоря, был настолько оглушен недавней болью, общим состоянием здоровья и переполненной разными думами все еще ноющей головой, что повел себя с безразличным спокойствием. Но на вопросительный взгляд меня хватило.

– У входа эти… – театрально прошептал парнишка, после чего тепло улыбнулся мне и ущипнул себя за левую ноздрю.

– Эти? – на странноватом поведение собеседника я внимания заострять не стал.

У нас многие так себя ведут, порой даже не замечая этого. Выщипывают волосы, просто щипают, дергают себя за пальцы так, чтобы хрустнуло, иногда просто нервно подергиваются, все время перешагивают. Да там целый список, признанный нашими светилами медицины вполне нормальными признаками для сурвера. Говорят, причина в том, что род человеческий не предназначен для жизни под землей. Внутренняя тоска по солнцу и свободе. Но кто-то напирает на ограниченность вариативности ДНК и все такое… наследственное, мол, и дальше будет только хуже.

– Эти? – еще раз спросил я.

– Шестицветики явились, – пробормотал он. – Пятеро. И с битами. В своей спортивной форме. Они вроде как после тренировки явились, но купаться что-то не спешат. Трутся в стороне у входа и ведут себя не так как всегда.

– Это как «не так»?

– Тихие они, – пояснил парень, и я понимающе кивнул. – А у них тихо не бывает.

Это да. Девки из группировки очень громкие. Наверное, правила у них такие – орать на все коридоры, ржать, колотить по стенам и с силой бросаться резиновыми мячиками в стены. И раз Шестицветики задержались на одном месте и при этом не шумят – значит, что-то задумали. И вряд ли хорошее…

Я опустил руку к карману… и понял, что мои верные штаны выстираны и лежат в сумке, а я сам в старых беговых шортах. А отвертка… отвертка в комнате осталась. Вот я тупой… Я аж сморщился от горечи, осознавая всю величину и глубину своей тупости. Амос! Ты кретин! Единственное свое грозное оружие я оставил в комнате. Почему оставил? Ну так я ведь не на работу иду, а отвертка мой именно что рабочий инструмент. Так чего таскать лишнюю тяжесть? Опять же можно случайно где-то забыть или потерять ценный предмет…

– Я дебил! – рявкнул я на весь коридор, и парнишка испуганно отпрянул от меня.

Как все же непривычно, когда меня кто-то боится.

– Могу вывести тебя через второй выход. В Семнадцатый переулок. Там улица Легкоатлетов, а по ней до Манежа рукой подать.

– Ага, – кивнул я, сразу поняв, о каком выходе он говорит. – Спасибо, дружище! Извини, не знаю твоего…

– Андрей я, – улыбнулся парень, и его рот опять перекривило нервным тиком, но он поспешил избавиться от него очередным резким щипком уже покрасневшей ноздри. – Ты крутой!

– Я крутой?!

– Еще бы! Только о тебе и говорят! Столько драк за одни честные сутки! Да я за это время только и сделал дел, что три корзины полотенец в прачечную оттащил да один обход с уборкой…

– Лучше уж так, – вздохнул я, подавляя в себе желание прикинуться действительно крутым. – Не ищи драк, Андрей. Глянь на меня – на мне места живого нет. И ссу кровью.

– Ого… – уважения в глазах парнишки прибавилось. – Прямо кровью? Крутой ты сурвер, Амос… Не зря Великое имя получил.