Вторая жизнь Мириэль Уэст

– Есть две баржи, готовые принять нас на борт.

– Как мы все там поместимся? – засомневалась другая.

– Уверена, что они сделали соответствующие расчеты.

– Вы знаете, кого здесь бросят, если придется выбирать между персоналом и прокаженными, – пробормотала первая женщина.

– Никто никого не бросает! Там достаточно места для всех нас, – отчеканила Мириэль, повышая голос, чтобы перекричать шум, хотя на самом деле она ничего не знала о баржах и о том, сколько людей они вместят.

Все утро ушло на то, чтобы оповестить остальные дома.

– Помните, на дорожках будет многолюдно, – слышала она свой голос снова и снова. – Не толкайтесь и не пихайтесь. Уступайте дорогу тем, кто несет носилки и везет инвалидные коляски.

Закончив обход, Мириэль вернулась в свою комнату и плюхнулась на кровать, не потрудившись раздеться. Но стук дождя по стеклу не давал ей уснуть.

Она сдалась и потащилась в душ. Она намылила каждый дюйм своего тела. Пот, грязь и копоть путешествия вместе с мыльной водой стекали в канализацию. Она оделась, не осматривая, как обычно, поражения и рубцы.

Снаружи небо заволокли набухшие серые тучи, зато дождь прекратился. Она заглянула в лазарет и обнаружила, что Жанна все еще спит и ее продолжает лихорадить. Влажная ткань накрывала ей глаза. Однако лекарство уменьшило отек от воспаления нервов и предотвратило хирургическое вмешательство. По крайней мере, на данный момент. Мириэль посидела с девочкой несколько минут, поглаживая ее руку и слушая небольшое радио, которое одна из сестер пронесла в лазарет тайком. В перерывах между рекламой мыла «Айвори» и жевательной резинки «Ригли» диктор глубоким голосом сообщил о наводнении от Иллинойса до Луизианы. Сотни людей погибли или пропали без вести. Сельские жители бежали в города. В одном только Батон-Руже скопилось более тысячи беженцев.

Расхаживая взад и вперед между больничными койками и шкафами с припасами, сестры и санитары периодически отвлекались на радио. Плакеминс Пойнт все еще держится, сообщал диктор, но на дамбе обнаружено еще несколько слабых мест, одно в Саутвуде, в шести милях от Карвилла, а другое на оконечности полуострова, где как раз находилась колония. Одна из сестер ахнула.

Сестра Верена вошла в лазарет и выключила радио, не дав им дослушать. Все разошлись по своим делам, а Мириэль отправили с пачками марли и медикаментами в классную комнату, где хранились все необходимые для эвакуации принадлежности.

Оставив припасы, Мириэль поднялась на смотровую башню. Вид с вершины поразил ее и заставил оцепенеть. Только верхушки прибрежных деревьев виднелись над бурлящей серой водой. Она плескалась у дощатых опор и сложенных грудой мешков с песком, защищающих дамбу. Вверх по реке две огромные баржи покачивались на волнах.

Вокруг царил хаос. Автомобили грохотали по Ривер-роуд, чемоданы и коробки торчали из багажников, сундуки и мебель были привязаны к крышам. Грузовики и фургоны возили песок, чтобы заделывать трещины в дамбе. Над головой пролетел самолет.

– Прямо как во время войны.

Мириэль вздрогнула при звуке голоса Фрэнка и обернулась. Он успел расчесать волосы с тех пор, как она видела его в последний раз, и его щеки были чисто выбриты. Он протянул письмо.

– Это пришло, пока тебя не было.

Аккуратный почерк Чарли поперек конверта. Она замялась, прежде чем взять его.

– Ты теперь лично занимаешься доставкой почты? – Она положила письмо в карман и повернулась обратно к реке. – Этим утром ты чуть было не захлопнул дверь у меня перед носом.

– Насчет этого… Думаю, я должен перед тобой извиниться.

– Ты мне ничего не должен. Это я все испортила.

В колонии раздался звонок. Мириэль подскочила, все ее тело напряглось, прежде чем она поняла, что это всего лишь сигнал к ужину. Ни один из них не двинулся к лестнице.

– Mais la, – сказал Фрэнк после напряженного молчания. – Думаю, я оставлю тебя наедине с твоим письмом.

– Подожди. – Мириэль глубоко вздохнула, ее глаза все еще были прикованы к вздувшейся реке. – Ты помнишь ту ночь в зале отдыха, когда ты поставил «Опасные приключения Полин»?

Он подошел и встал рядом с ней у перил, поставив одну ногу на скамейку.

– Насколько я помню, от первого кадра прошло всего несколько минут…

– Один из актеров в этом фильме – Чарли Уэст – мой муж. – Мириэль сунула руку в карман, ее пальцы скользнули по отклеившемуся краю марки. Она знала, не читая, что написано в этом письме. – Был моим мужем. Он разводится со мной.

Ровность собственного голоса удивила Мириэль. Она должна была бы задыхаться или плакать. Но по крайней мере один из них заслуживал свободы. И осознание того, что Чарли простил ее, что он вообще никогда ее не винил, давало и ей определенную горько-сладкую свободу. Может быть, наконец-то она тоже сможет сама простить себя.

Фрэнк молча стоял рядом с ней, пока еще один грузовик, набитый мешками с песком, неуклюже поднимался по дамбе. Легкий ветерок шевелил листья и волновал темную воду реки, создавая волны.

– Мне жаль, Мириэль. Правда.