Вспомнить всё

– Господь – он видит все, что ни сделай, – продолжал Кеммингс. – Видит даже упавшего воробья… только в моем случае воробей не упал. Схватили его. Сцапали в воздухе и разорвали. Теперь Господь карает меня за содеянное, рвет на части наш дом – по сути, рвет мое тело. Надо было перед покупкой с кем-нибудь из строительных подрядчиков проконсультироваться, полный осмотр дома выполнить… Проклятье, он же разваливается на глазах! Максимум год, и от него не останется даже следа. Не веришь?

– Я… я, – сбивчиво залепетала Мартина.

– Гляди.

Вскинув руки, Кеммингс потянулся к потолку, поднялся, выпрямился, однако до потолка достать не смог. Тогда он шагнул к стене, секунду-другую помедлил и без труда, без усилий проткнул стену кулаком.

Мартина пронзительно завизжала.

Корабль в тот же миг прервал стимуляцию памяти, но… Увы, исправить нанесенный ущерб это уже не могло.

«Похоже, он намертво сплел все свои детские страхи, все угрызения совести воедино. В единую сеть, – рассудил корабль. – Преподнести ему на блюдце радостные воспоминания мне не под силу: он тут же все портит, сколь бы приятными ни были изначальные впечатления сами по себе. М-да, положеньице… серьезнее не придумаешь. Симптомы психоза уже налицо, а полет только-только начался; лететь еще годы и годы».

Неторопливо, всесторонне обдумав сложившуюся ситуацию, корабль решил связаться с Виктором Кеммингсом еще разок.

– Мистер Кеммингс, – заговорил он.

– Прошу прощения, – откликнулся Кеммингс. – Я вовсе не хотел запороть твои сенсорные стимуляции. Ты все сделал как надо, но я…

– Минутку, минутку, – прервал его корабль, – для психологических реконструкций я совершенно не приспособлен. Я – всего лишь простая машина, не более. Скажите, чего вам действительно хочется? Где именно хотелось бы оказаться? Чем заняться хотелось бы?

– Долететь до конечного пункта, – ответил Кеммингс. – Завершить перелет… и как можно скорее.

«А-а, вот оно что! – осенило корабль. – А ведь это, пожалуй, выход!»

Криокапсулы одна за другой завершили рабочий цикл. Пассажиры – и среди них Виктор Кеммингс – один за другим ожили, пробудились от десятилетнего сна. Сильнее всего Виктора поразило полное отсутствие ощущения долгого перелета. Вот он поднялся на борт, улегся, почувствовал, как его накрывает мембраной, как падает температура…

…И вот, уже стоит на наружной, разгрузочной платформе корабля, во все глаза разглядывает пышную зелень новой планеты.

«Ну, здравствуй, LR4-6, – подумалось ему. – Здравствуй, колониальный мир… я прибыл. Прилетел, чтобы начать здесь новую жизнь».

– Вид обнадеживающий, – заметила грузно сложенная женщина, остановившаяся рядом.

– Это верно, – согласился Кеммингс.

Казалось, новизна окружения нахлынула со всех сторон, возвещая начало совсем другой жизни, куда лучше той, которую он вел вот уж две сотни лет.

«Новый человек на новой земле… это ли не счастье?» – подумал он, едва не задохнувшись от радости.

В воздухе заплясали, устремились к нему цветные пятна вроде полуживых детских красок.

«Огни Святого Эльма, – догадался Кеммингс. – Ну да, действительно: высокий уровень ионизации атмосферы… можно сказать, бесплатные фейерверки, как в прошлом, в двадцатом столетии!»

– Мистер Кеммингс, – окликнул его один из попутчиков, старик, подошедший сзади. – Мистер Кеммингс, вам ничего не снилось?

– Во время крионического сна? – уточнил Кеммингс. – Нет. Если и снилось, то не запомнилось.

– А вот мне, кажется, привиделось кое-что, – сообщил старик. – Помогите, пожалуйста, спуститься с трапа. Покачивает меня слегка… будто воздух разрежен. Вам самому не трудно дышать?

– Смелее, – ободрил его Кеммингс, с уверенной, жизнерадостной улыбкой подхватив встревоженного старика под локоть. – Идемте, я вам помогу. Глядите, а вон и гид нас встречает. Сейчас все объяснит, покажет и организует: это ведь входит в комплекс услуг. Отвезут нас в отель, на отдых с акклиматизацией, устроят по высшему разряду… да вы почитайте буклет!

– Странно, что мускулы, за десять-то лет бездействия, в студень не превратились, – заметил старик.

– Это же в точности как с заморозкой зеленого горошка, – пояснил Кеммингс. – Если заморозить в достаточной мере, храни хоть целую вечность!

Поддерживая не слишком уверенно держащегося на ногах старика, он миновал трап.

– Моя фамилия – Шелтон, – представился спутник.

– Что?

Охваченный странной, неясной тревогой, Кеммингс замер на месте как вкопанный.

– Дон Шелтон, – уточнил старик, протягивая Кеммингсу руку.

Кеммингс машинально обменялся с ним рукопожатием.

– Что с вами, мистер Кеммингс? Вам нездоровится?

– Нет-нет, все в порядке, – ответил Кеммингс. – Все замечательно, просто я… голоден очень. Съесть бы чего-нибудь да поскорее в отель. Принять душ, переодеться…

«Кстати, а где же багаж? – спохватился он. – Пожалуй, корабль провозится с выгрузкой не меньше часа: не слишком-то он, надо заметить, умен».