Вспомнить всё

– Предметы для изучения, – объяснил майор Касальс, – будут назначены каждому согласно способностям и личным склонностям. Сейчас я начну вызывать вас по одному. Подходите и получайте конверты с персональным набором тем. Окончательное решение насчет каждого принято самим Колледжем, так что можете быть уверены: ошибок тут никаких нет.

«А что, если мне достанется проктология? – в панике подумал Байблмен. – Или подиатрия, или, к примеру, герпетология? Что, если Колледж в своей безграничной электронно-вычислительной мудрости решил запихать в меня все знания во вселенной, как-либо касающиеся герпеса губ или чего-нибудь еще более мерзкого… хотя хуже, наверное, уже не придумаешь?!»

– Главное, – заговорила Мэри, как только со сцены зазвучали первые имена и фамилии, – чтобы доставшаяся программа обеспечила достойный заработок. Хочешь не хочешь, а прежде всего нужно мыслить практически. Я лично знаю собственные сильные стороны и точно могу сказать: мне достанется химия.

Тут майор выкрикнул фамилию Байблмена. Поднявшись, Байблмен вышел на сцену, и майор Касальс, смерив его испытующим взглядом, вручил ему незапечатанный конверт.

На место Байблмен возвращался, словно в оцепенении.

– Хочешь, я посмотрю? – предложила Мэри.

Байблмен молча отдал ей конверт, и девушка, отогнув клапан, извлекла изнутри распечатку.

– Ну, что там? Достойный заработок обеспечит? – спросил Байблмен.

– Еще бы, – с улыбкой заверила его Мэри. – Отрасль денежная, почти как… ну, скажем, на колониальных планетах без нее прямо-таки никуда. Где больше нравится, там и работай – всюду с руками оторвут.

Взглянув через ее плечо, Байблмен прочел заголовок:

КОСМОЛОГИЯ И КОСМОГОНИЯ В ПРЕДСТАВЛЕНИЯХ ДОСОКРАТИКОВ

– Досократическая философия, – пояснила Мэри, возвращая ему листок. – Ничуть не хуже проектирования капитальных строений. Ладно. Зря я тебя дурачу. На жизнь этим не заработаешь – разве что подашься в преподаватели, но может, хоть интересно будет. Тебя философия интересует?

– Нет, – коротко ответил Байблмен.

– Тогда непонятно, отчего Колледж выбрал именно ее, – задумчиво проговорила Мэри.

– «Космогония», – хмыкнул Байблмен. – Знать бы, что это за зверь…

– Наука о возникновении вселенной. Разве тебе не любопытно, каким образом вселенная…

Осекшись, Мэри смерила Байблмена оценивающим взглядом.

– Однако распечатки засекреченных материалов тебе наверняка не потребуются, – подняв взгляд к потолку, пробормотала она. – Может, в этом и дело? И следить за тобой в оба глаза никому не придется…

– Ну, знаешь ли… секретные сведения мне доверить можно! – возмутился Байблмен.

– Ой ли? Ты так хорошо себя знаешь? Впрочем, в такие вещи тебе еще предстоит вникнуть, когда Колледж начнет заваливать тебя мыслями древних греков. «Познай самого себя»… девиз Аполлона Дельфийского, максима, подводящая итог половине греческой философии!

Вспомнив о двигателе Пантера, Байблмен вдруг осознал всю серьезность, убийственную серьезность непродолжительной лекции майора Касальса.

– Ну, загреметь под трибунал за разглашение секретных военных материалов мне, знаешь ли, неохота, – буркнул он. – Аполлон… надо же! А у Гиены Герби, какой, интересно, девиз?

– «Я быть хочу злодеем, я решился преследовать отраду жизни смертных!.. Расставил я губительные сети»…[64] помнишь? – откликнулась Мэри, коснувшись его плеча. – Шекспир. Гиена Герби – это же мультипликационное переложение «Ричарда Третьего» в чистом виде!

– Мэри Лорн, – выкликнул майор Касальс, сверившись со списком студентов.

– Прошу прощения.

Поднявшись на сцену, Мэри получила конверт и вернулась к Байблмену. На губах ее играла улыбка.

– Лепрология, – сообщила она. – Исследования и лечение проказы… Шучу, шучу. У меня химия.

– Тогда тебе точно придется изучать засекреченные материалы, – предостерег ее Байблмен.

– Ясное дело, – без особого сожаления подтвердила Мэри.

В первый день обучения Боб Байблмен переключил терминал ввода-вывода, соединенный с системой Колледжа, в режим «АУДИО» и нажал клавишу, соответствующую назначенному ему курсу.

– Основы ионийской школы натурфилософии, – заговорил терминал, – заложены Фалесом Милетским.

– И что же он проповедовал? – спросил Байблмен.

– Что наш мир окружен водой, опирается на воду и зародился в воде.

– Глупость какая-то, – проворчал Байблмен.

– Доказательством собственной правоты Фалес полагал ископаемых моллюсков, нередко встречающихся далеко в глубине материка, даже в горных районах, – возразил терминал Колледжа, – а следовательно, его вывод не так уж глуп.

На голографическом экране замелькали одна за другой строки текста, однако ни один абзац Байблмена нисколько не заинтересовал – тем более что он запрашивал аудиовывод.

– Фалес Милетский по праву считается первым рациональным мыслителем в истории человечества, – сообщил терминал.

– А Эхнатон как же? – усомнился Байблмен.

– Путаник был великий.

– А Моисей?

– То же самое.

– А Хаммурапи?

– Как это пишется?

– Точно не знаю. Имя слыхал где-то, но…