Всё, чего я не помню

– Лайде. Пожалуйста. Полтретьего ночи. Мне надо спать. Пойми, мир не ополчился на тебя. Ослабь хватку. Я подумала: ты не понимаешь, что делаешь. И пожалеешь об этих словах.

* * *

Я не знал, ни кто такая Нихад, ни что это за парень, но, когда мы подошли к двери, я увидел, что стекло разбито. Первая заметившая нас женщина вздрогнула, у нее в кармане передника лежал нож, то ли для готовки, то ли для самозащиты.

– Is Laide here?[42] – спросил Самуэль.

– Yes[43], – ответила женщина и с подозрением посмотрела на меня.

– A friend[44], – сказал Самуэль.

– Why big car?[45]

Она показала на фургон, припаркованный внизу на улице.

– Friendly car[46], – сказал Самуэль. – No problem, nice car, nice friend[47].

Мы пошли на кухню, внутри дом был еще шикарнее. Если смотреть в сад из кухни, возникало чувство, что ты хозяин мира. Видны были только яблони, ветер, облака и далеко-далеко, у подножия пригорка, белый куб, то есть наш фургон. Я подумал: как она смогла отсюда заметить машину?

* * *

Мы пытались жить обычной жизнью. Но я чувствовала: что-то изменилось. Ранним осенним вечером я взяла Самуэля с собой на праздничный ужин дома у Лизы и Сантьяго. Мы пришли рано, я хотела, чтобы он познакомился со всеми постепенно, понимала, как непросто войти в совершенно новый круг общения. Но Самуэль, на первый взгляд, совсем не волновался, ему не терпелось познакомиться с моими друзьями, и когда мы встретились в алкомаркете на Фридхемсплан, он уже держал в руках трехлитровую упаковку дешевого вина. Я объяснила, что, пожалуй, лучше взять вино в бутылках, поскольку у Сантьяго день рождения. И Самуэль не обиделся, просто поменял трехлитровую коробку на несколько бутылок и по пути к кассе показал на одну из этикеток с надписью Vino ecológico[48] и улыбнулся. Мы встали в очередь, кассирша посмотрела на нас и попросила Самуэля предъявить удостоверение личности.

* * *

Лайде стояла на кухне, женщина сидела на табуретке, на ее лице с трудом можно было отделить глаза от щек, все одинаково синее и распухшее, кроме губ, они были фиолетово-красными. Я старался не смотреть на нее. Это давалось нелегко, потому что взгляд то и дело возвращался, мозг отказывался понять, как с таким лицом можно сидеть и отвечать на вопросы Лайде, которая говорила по-арабски с ней и одновременно по-шведски с кем-то по телефону.

– Да, понимаю, я не совсем идиотка, – сказала Лайде. – А вот вы, похоже, не понимаете, что это экстренная ситуация.

Я вышел из кухни, хотел осмотреться, через проходную комнату попал в столовую и пошел дальше в гигантскую комнату, выходящую на террасу, которую я видел с улицы. Когда-то здесь, наверное, была гостиная, потому что тут стояло коричневое пианино и висела люстра, а чуть дальше в углу живущие здесь люди составили старую мебель, стулья и столы в стиле рококо, типа тех, что показывают в программах про антиквариат, эксперты еще обычно говорят, что они стоят сто штук, хотя выглядят так, что за двадцатку можно взять на барахолке. Я хотел пройти весь путь до террасы, но не вышло, потому что пол был завален подстилками, спальными мешками, пластиковыми и бумажными икеевскими пакетами. Вдоль стен стояли чемоданы, ни на одном не было четырех колес, некоторые даже без вытяжной ручки, просто обычные чемоданы, сделанные из твердого тяжелого пластика. В комнате было полно вещей, но совсем не было людей, кроме двух спящих тел, я не видел их лиц, только волосы торчали из-под одеяла цвета хаки.

* * *

Сантьяго и Лиза жили в светлой четырехкомнатной квартире с видом на воду в одну сторону и на шоссе в другую. Их дочери в этот вечер были у мамы Сантьяго, и когда мы вошли в прихожую, нас обняли благоухающая духами Лиза и пятнистый Сантьяго, который сослался на то, что готовит лазанью, и с ним приключилась «томатная авария». Я представила Самуэля, они обняли его, хотя видели в первый раз, а я стояла рядом и гордилась своими друзьями, какие они гостеприимные и прекрасные и ни словом, ни взглядом не дали понять, что Самуэль им показался слишком молодым или странно пахнущим.

Потом пришли Тамара с Чарли (которые злились друг на друга) и Ильва с Рикардом (которые вроде снова сошлись, но никто не понимал зачем). Мы сидели за овальным столом и ждали лазанью, которая скоро, уже вот-вот будет готова.

– Со мной кое-что произошло, – снова объяснил Сантьяго. – Небольшая томатная авария.

– У нас полно времени, – успокоил его Рикард.

– А я умею готовить только одно блюдо, – произнес Самуэль. – Называется лапша с творогом.

Вдруг я услышала собственный смех, который прозвучал слишком громко. Самуэль пересказал рецепт. Лапша быстрого приготовления. Творог. Соль с травами. Готово.

– Подожди-ка, я должен это записать, – сказал Сантьяго, и все засмеялись.

* * *