Всевидящее око

С 4 декабря по 5 декабря

Капитан Хичкок всю неделю дергал меня по поводу дневника Лероя Фрая. Нашел ли я что-нибудь? Имена подозреваемых? Новый подход к расследованию? Есть ли там хоть что-нибудь?

Чтобы успокоить его, я стал каждое утро приносить странички с расшифрованным текстом.

– Вот, капитан, – говорил я громким, бодрым голосом, кладя стопку на его стол.

Даже не удосуживаясь попрощаться со мной, Хичкок тут же принимался за чтение. Кажется, он действительно верил, что в каждой новой порции будет ключ ко всему. Хотя на самом деле там было одно и то же: долгие изложения бед, бытовые мелочи, половой зуд. Я даже стал жалеть капитана. Не так уж радостно видеть, сколь слабая мыслительная работа происходит в мозгу кадета.

Вечером в субботу По остался у себя. Зов сна оказался слишком настойчивым, чтобы он смог его игнорировать.

В тот самый вечер незадолго до одиннадцати пошел снег. Густой, безобразный, муторный. Обычно только Пэтси удавалось вытащить меня из уюта гостиничного номера, чтобы прогуляться, – но сегодня она никуда меня не звала. Что ж, не страшно, у меня была новинка от мистера Скотта[105], жаркий огонь, еда и табак. Может, я и просидел бы взаперти несколько дней, однако на следующее утро получил приглашение.

Дорогой мистер Лэндор!

Простите, что прошу Вас об этом так поздно, но все же не соблаговолили бы Вы прийти в наш скромный дом на ужин сегодня вечером в шесть? Смерть мистера Боллинджера омрачила жизнь нашей маленькой счастливой семьи, и Ваше общество подействовало бы на нас благотворно. Очень прошу Вас пожаловать!

С глубокой надеждой,

миссис Марквиз

Разве я не ждал шанс нарушить обособленный образ жизни Марквизов? Разве мала вероятность того, что, взглянув на Артемуса, «ввергнутого» (как выразился бы По) в дом своего детства, я получу возможность увидеть проблеск – а то и целую картину – того, чего мне так не хватает?

Короче, приглашение, от которого я не мог отказаться. Поэтому без четверти шесть я натянул высокие сапоги и уже потянулся за пальто, когда в дверь один раз постучали.

Естественно, это был По. Весь в снегу, он держал пачку листков. В полном молчании протянул их мне и пошел по коридору, и если б акустика там была плохая, я не услышал бы, что он сказал, прежде чем ступить на лестницу:

– Сегодня я провел самый удивительный день в своей жизни.

Доклад Эдгара А. По Огастесу Лэндору

5 декабря

Первый снег, Лэндор! Редко бывает такое наслаждение, когда просыпаешься и видишь, что все деревья и скалы покрыты снегом; когда снежинки, как монетки, крутясь, падают из тучи-кошелька. Жаль, что вы не видели меня и моих товарищей по оружию. Вы бы подумали, что это толпа румяных подростков, у которых только что закончились занятия в школе! Кто-то даже стал соперничать за честь первым бросить снежок, и в конечном итоге стычка переросла бы в такой же кровопролитный бой, как при Фермопилах, если б не своевременное вмешательство командиров, которым удалось восстановить жалкое подобие порядка.

Завтрак состоял из нескольких ложек холодного супа, а пение «О Ты, спустившийся с Небес» на воскресной службе сопровождалось крестильным душем из белого снега. Среди шумного веселья и криков можно было почувствовать нечто гораздо более поэтического свойства… божественную тишину, что лежала за пределами наших мелких столкновений. Как выяснилось, за ночь наша маленькая академия превратилась в эльфийское королевство… в украшенное драгоценными каменьями царство, где грохот сапог сменился на еле слышный скрип… где самое громкое ругательство тонуло в белейшей пуховой перине.

После службы я отправился к себе, зажег огонь в камине и погрузился в «Заметки к размышлению» Кольриджа[106]. (Лэндор, в нашу следующую встречу мы должны обсудить определение Кантом разницы между рассудком и разумом, так как я разумею, что вы и я – олицетворения этих противоположных принципов соответственно.) Примерно в десять минут второго неожиданно раздался стук в дверь. Решив, что пришел офицер с инспекцией, я тут же спрятал контрабандную книгу под одеяло и встал по стойке «смирно».