Всевидящее око

Вокруг все было спокойно, но я чувствовал, Лэндор, что на меня глядят отовсюду. Глаза, обжигающие нечестивым пламенем.

Как же я уговаривал себя, кипя молчаливой яростью! С какой суровостью я подталкивал вперед свое тело! Один шаг… потом следующий… и еще один. А потом, как зов из другого мира, прозвучал голос:

– По.

Не представляю, сколько времени он сидел в засаде. Скажу одно: когда он подошел, я почувствовал частый ритм его собственного дыхания, что дало мне основание понять: он передвигался почти с той же скоростью, что и я.

Охваченный множеством противоречивых эмоций, я все же смог сохранить присутствие духа и спросил его, с какой целью он в такой поздний час пришел сюда, не в свою казарму. Ответа он не дал… и не подступил ближе… Хотя я чувствовал его, да, ощущал возбужденное движение его молекул. Только на основании этого я смог сделать вывод – вы вполне можете представить, какая дрожь ужаса меня охватывала, – что он ходит вокруг меня, как холодная и злая луна.

Я снова, со всей возможной любезностью, спросил, какое у него ко мне дело и почему оно не могло подождать до утра. Наконец пасмурным бесстрастным голосом он сказал:

– Ты же будешь добр к ней, да, По?

О, как подскочило мое сердце, услышав это простое личное местоимение. «К ней». Это чувство придало мне храбрости, и я в недвусмысленных терминах заявил, что я, скорее, – я почти сказал «вырву себе сердце», Лэндор! – что я, скорее, отрежу себе руки, чем допущу, чтобы его сестра испытала боль.

– Нет, – спокойно сказал он. – Нет, я имею в виду другое. Способен ли ты воспользоваться незаслуженным преимуществом перед дамой? Ведь ты не мерзавец, правда? За твоими грустными глазами не кроется подлость?

Я заверил его, что для такой чувствительной натуры, как я, физические прелести любой женщины всегда бледнеют рядом с невероятно соблазнительными духовными чарами, которые составляют истинную суть женского Обаяния, и это способствует продолжительному согласию между полами.

Это искреннее заявление вызвало у Артемуса лишь сухой смешок.

– Так и думал, – сказал он. – Конечно, не хочу смутить тебя, По, но, подозреваю, ты пока еще не отдавался, назовем это так? Женщине.

Как же я был благодарен стоявшей вокруг темноте! Ибо мой румянец по яркости мог бы затмить сияние золотой колесницы Ра!

– Прошу тебя, – сказал Артемус, – пойми меня правильно. Это качество я нахожу одним из самых привлекательных в твоем характере. В тебе есть нечто вроде… беспощадной невинности, которая распространяется на всех, кто тебе дорог. И, естественно, к этой компании я причисляю себя, – добавил он.

Я наконец-то увидел его черты и понял, что его губы дрожат, взгляд прикован к чему-то перед ним, а голова время от времени клонится вбок. И чего я боялся? В его облике присутствовали лишь мягкость и доброжелательность.

– По, – снова сказал Артемус.

И тут он дотронулся до меня – так, как я совсем не ожидал, и не так, как дотрагиваются до товарища. Взял меня за руку и развел мои пальцы, а затем со скорбным удивлением проговорил:

– По, какие у тебя красивые руки… Красивые, как у женщины. – Подтянул мою руку ближе к глазам. – Руки священника, – сказал он и вдруг – я содрогаюсь, да, содрогаюсь, когда пишу это, – прижался к ней губами.

* * *

Ох, Лэндор, я не представляю, как вести расследование, не окутывая Артемуса новыми подозрениями, однако я должен продолжать. Можно ли предположить, что в ночь своей смерти Лерой Фрай покинул свое прибежище с целю – перо опять дрожит, записывая предположение, – с целью встретиться… но не с молодой женщиной, как мы думали, а с молодым мужчиной?

Повествование Гаса Лэндора

29

8 декабря

Читатель, отложим ненадолго вопрос По в сторону. У меня для тебя есть другой. Почему я ожидал хоть какого-то сочувствия от капитана Хичкока? Почему, рассказав ему о том, как оказался на волосок от смерти в гардеробной Артемуса и за пределами таверны Бенни Хевенса, я ожидал, что он справится о моем здоровье? Выразит обеспокоенность моей безопасностью? Надо было сообразить, что все его внимание слишком поглотят вести, чтобы переживать за доставившего их гонца.

– Вот чего я не понимаю, – начал капитан, постукивая кулаком по столу, – это почему тот, кто нам нужен – если он местный, – последовал за вами за пределы академии. Ради какой цели?

– Ну, чтобы проследить за мной, наверное. Как я следил за ним.

Едва я произнес эти слова, в голове сформировалась другая идея. А что, если наш таинственный человек следил вовсе не за мной? Что, если он следил за По?

Если так, то он видел, как тот шел в таверну. Он мог узнать, что и я в то же время буду в таверне. Из этого он, вероятно, сделал интересные выводы о том, какими делами кадет По занимается после отбоя.

Естественно, я не мог поделиться своими предположениями с Хичкоком, потому что это означало бы, что я увел одного из кадетов с территории академии и, что еще хуже, распивал с ним спиртные напитки. Это опустило бы меня в глазах Хичкока еще ниже.