Всевидящее око

Если б я имел опыт работы в другой области, если б полжизни не прослужил констеблем, я не бросился бы в погоню. Но когда ты зарабатываешь на хлеб тем, чем я, когда от тебя убегают, тебе не остается ничего, кроме как преследовать.

Я на четвереньках взобрался по обледеневшим ступенькам и встал. Дорога вела к Вест-Пойнту. К северу я увидел – нет, ничего не увидел – почувствовал какое-то движение, какую-то суету в темноте. Не более чем предчувствие, но я пошел по дороге и получил подтверждение: топот сапог.

Так как фонаря у меня не было, я шел на звук, который был достаточно громким. Я крался вперед, стараясь держать темный силуэт в поле зрения, и подлаживался под его шаг. Вероятно, я приблизился к нему, потому что звук стал громче… А потом к топоту прибавилось лошадиное фырканье, всего в двадцати футах от меня.

Это изменило все. Я понял: как только он сядет на лошадь, ничто уже не заставит его спешиться.

И понял еще кое-что: глупо бросаться на него сейчас. Лучше дождаться того момента, когда он начнет садиться в седло – момент, когда любой всадник наиболее уязвим, – и тогда использовать мой шанс.

На этот раз я не был так же слеп, как в гардеробной Артемуса. Мои глаза уже привыкли к темноте, и сейчас я видел очертания лошади, стряхивающей лед с холки, и еще один силуэт – человека, ухватившегося за луку седла.

И еще кое-что: белую полоску, рассекающую мрак.

Так как эта полоска была самым четким элементом всей картины, на нее я и нацелился, бросаясь вперед. Она как бы стала моим маяком.

Я подмял под себя противника, и мы покатились вниз по склону. В лицо летели крошки льда и грязь, спина билась о камни. Я услышал стон – не свой – и почувствовал, как чья-то рука давит мне на глаза. В голове взорвался сноп искр. Сзади из-под чьих-то ног посыпались камни. Когда падение прекратилось – когда, наконец, мы достигли конца склона, – я снова стал искать белую полоску, но нашел только тьму.

Только эта тьма была совсем не ночной тьмой, и мне оставалось только упасть в нее. Когда вынырнул, в голове гудело, словно в ней металась злая муха. Вдалеке слышался топот копыт, направлявшийся на север.

«Вот и все, прими поздравления, – подумал я. – Провал».

Я знал, что виноват во всем сам: ведь я думал, что мне предстоит иметь дело с одним человеком. А оказалось, что все это время там был кто-то еще. Кто-то с неподражаемым умением вышибать мозги.

Только полчаса спустя, когда я добрался до заведения Бенни и миссис Хевенс осмотрела мою голову – лечение состояло из порции выпивки, поставленной сочувствующими друзьями, – только после этого я заметил нечто, обмотавшееся вокруг рукава. Единственный трофей, добытый мною в борьбе: полоска накрахмаленной ткани, испачканная, с зацепившимися веточками. Колоратка, белый пастырский воротничок.

Доклад Эдгара А. По Огастесу Лэндору

8 декабря

Мой дорогой Лэндор, я подумал, что вам захочется узнать, как я вчера осуществил свое отступление из заведения мистера Хевенса. Cпасение, как вы можете предположить, ждало на берегу реки. Однако погодные условия и лед сделали эту узкую полоску чрезвычайно опасной. Не раз и не два я оскальзывался и едва избегал падения в холодные объятия Гудзона. Мне пришлось призвать на помощь все силы, ловкость и сообразительность, чтобы сохранять вертикальное положение и двигаться вперед.

Признаюсь, я проявил бы бóльшую бдительность, если б, подстегиваемый своим буйным воображением, не считал, что власти всё «выведали». Я, естественно, принял обычные меры предосторожности, выложив на кровати силуэт спящего, однако знал, что достаточно отвернуть уголок одеяла, чтобы обнаружить грубую подделку. С этого момента я оказался бы под арестом. Меня быстро доставили бы на суд полковника Тайера, в монотонных завываниях были бы перечислены все мои проступки, а приговор был бы произнесен в звучных и громоподобных раскатах.

Отчислить!

О, Лэндор, мне плевать на статус кадета. А на карьеру? Я отказался бы от нее по щелчку пальцев. Но быть навечно разделенным со светочем своего сердца? Никогда больше не купаться в сиянии ее глаз? Нет! Нет! Этого я допустить не мог.

Поэтому я ускорил шаг, удвоив темп. По моим прикидкам, была половина второго или два часа, когда я наконец-то был вознагражден: вот и Джис-Пойнт. Поскольку усилия довели меня до крайней степени утомления, я немного передохнул, прежде чем взбираться по крутому склону. Безо всяких инцидентов достиг двери в Южные казармы и поздравил себя с удачей.

Оглядевшись по сторонам, ступил на лестницу. Дверь быстро закрылась за мной. Вокруг клубился черный воздух, обволакивая саму Ночь, и мне показалось, что я услышал – да! вот опять! – низкий, глухой, быстрый звук, ритмичную пульсацию, так похожую и все же так не похожую на биение человеческого сердца. «Может, это бьется мое? – подумал я. – Или учащенное дыхание пробудило в напряженном воздухе ритм так же, как палочка пробуждает звуки в натянутой шкуре барабана?»