Всему свое время

– Пока нет матери, я скажу. А ты запоминай. Когда меня не станет, не позволяй врачам копаться в моем теле. Не хочу, чтобы меня вскрывали как лобстера. И кремация. Только кремация, как у кельтов. Прах мой захороните на маленьком кладбище под вековым разросшимся дубом у старой часовни, что недалеко от северного входа. Там много свободного места… много воздуха… И еще… Эйрин, ты подумай над моей эпитафией. Пожалуйста. Никто лучше тебя её не напишет. Я безупречно служил этому городу и мне совсем не хочется слушать никчемные и слащавые речи на своих похоронах. Да, не забудь выкинуть какую-нибудь забавную шутку и вылить виски на мою могилу…

– Какую шутку, папа? – ей было не до шуток.

– Придумай что-нибудь для моего увеселения. Доставь удовольствие отцу. Мне нельзя быть нудным, особенно в день похорон. Песня «Yesterday», например, что пели The Beatles… она сойдёт. Я сейчас серьезно… Кто знал меня, тот поймёт. А кто нет, тому и делать там нечего.

Опять вошла медсестра и проверила монотонно работавшую аппаратуру, что-то записала в планшет. Потом объявила, что супруга мистера О’Брайена дожидается в холле свидания с ним, а поскольку находиться в палате двум лицам одновременно запрещается, то дочери следует покинуть её. Эйрин обняла отца на прощание. Он же, посмотрев ей в глаза, сказал:

– Обещай, что будешь сильной! И сделаешь всё так, как я просил тебя! – она кивнула, будучи не в силах молвить ни слова.

– Erin Go Bragh! – прошептал он знакомые слова, которые Эйрин впитала в себя вместе с молоком матери, как и память о былой славе их исторической родины. Она поняла, что слова его есть ничто иное как отцовская ей НАГРАДА за единство и согласие с его последней волей. Ибо девиз «Ирландия Навсегда!» в их общем восприятии сейчас означал «Мы – вместе навсегда!»

– И ещё, дочь. Там у меня новый доктор. Он ИРЛАНДЕЦ. И, видимо, достойный человек. Ты ведь понимаешь, о чём я говорю… –он бросил на неё прощальный взгляд. На ту, кого он любил превыше всех земных сокровищ. Взгляд этот был таким, словно отец не лежит в палате интенсивной терапии, где умирает от неизлечимого рака, будто не страдает от яростной боли. Она увидела его ясный и проницательный взор и поняла всю силу и осмысленность каждого произнесённого им сегодня слова.

– Миссис О’Брайен, рад с вами познакомиться. Я доктор Смит, – Артур приветливо протянул ей руку.

– Я мисс О’Брайен, – поправила она. – Можно просто Эйрин. Отец говорил о вас. Как вы его находите?

– Буду искренним, как бы сложно это ни было. Да вы и сами, Эйрин, понимаете, с точки зрения медицины – надежды нет никакой. Мне очень жаль… Скоро ваш отец не сможет дышать самостоятельно и ему понадобится искусственная вентиляция легких. Сейчас мы делаем всё, что есть у нас в арсенале, чтобы облегчить ему существование… Удивительно, но у него совсем не пострадала память и интеллект…

– Его беспокоят сильные боли…

– Есть опасность, что если мы увеличим дозу обезболивающего, то у него может остановиться дыхание… Либо мы можем ввести его в бессознательное, наркотическое состояние, в котором он будет пребывать…

– Сколько… сколько… ему осталось?

– Не могу сказать. Но мало… очень и очень мало…

– Несколько месяцев? –наивно спросила Эйрин.

– Да, всего несколько… только… не месяцев, а дней…

Ей было страшно услышать суровую правду от доктора. В ту же минуту ей стало так жаль отца, что защипало в носу, но она пыталась держать себя в руках. Через мгновенье её испуг отступил, но теперь в глазах читалось глубокое отчаяние.

– Доктор, я должна вам сообщить, что он задумывается о суициде… Он сам мне сказал… Он всё время говорит о смерти…

– Увы, такие мысли не новы среди наших пациентов… Сегодня с ним побеседует опытный психолог. Вы ведь понимаете, что главная цель всякого психотерапевтического воздействия заключается в том, чтобы помочь пациентам внести в свою жизнь необходимые изменения, начать думать в насколько возможно позитивном русле…

– Доктор, почему ОН? За что ему всё это? – огорошенно спросила Эйрин.

– Болезнь не выбирает человека по социальному статусу, принадлежности к той или иной религиозной конфессии, национальности или возрасту. Эйрин, вашему отцу 65 лет. Он прожил недолгую, но полноценную и, уверен, счастливую жизнь. А ведь у нас есть совсем маленькие пациенты с точно таким же диагнозом… – ответил он. – За что им такое?

– Да-да, конечно. Я понимаю… Я буду молиться за него, доктор! И за ваших маленьких пациентов. Буду молиться день и ночь, просить Господа исцелить их…

Внезапно ей стало так больно на душе, что захотелось уйти. Надо было торопиться в паб. Она, прощаясь с Артуром, учтиво поблагодарила его и на лице её заблестела какая-то неописуемая улыбка искренней признательности. И взгляд её, такой печальный, но проникновенный и чистый, больше не выходил у него из головы… Ненароком, в памяти его всплыли слова, услышанные этим утром от загадочной вещуньи в образе Эсмеральды: «Сегодня тебя ждёт особая встреча… Она многое поменяет в твоей жизни»…

ГЛАВА 6. Помоги мне уйти