Возвращение Короля

— Вот они, — ответил посол и улыбнулся, оглядывая их одного за другим. — Гондорский сброд и его обманутые союзники должны немедленно отступить за Андуин, предварительно поклявшись никогда больше не нападать с оружием на Саурона Великого, открыто или тайно. Все земли к востоку от Андуина отныне и навсегда будут принадлежать исключительно Саурону. Земли к западу от Андуина до Туманных Гор и прохода Рохана будут платить Саурону дань, — люди здесь не имеют права носить оружие, но могут сами решать свои внутренние дела, и они должны будут восстановить Исенгард, который бессмысленно разрушили. Исенгард будет принадлежать Саурону, и в нем поселится Его лейтенант — не Саруман, но более достойный доверия.

Глядя в глаза послу, они прочли его мысль. Он будет этим лейтенантом, и все, что останется на Западе, попадет под его пяту: он станет их тираном, а они — его рабами.

Но Гэндалф сказал:

— Не многовато ли за освобождение одного слуги? Ваш хозяин хочет получить взамен то, что ему пришлось бы с трудом завоевывать. Или поля Гондора ослабили его надежду на победу в войне и он начал торговаться? И если мы действительно ценим этого пленника так высоко, кто даст гарантию, что Саурон, главный мастер коварства, и на этот раз не сыграет свою обычную роль? Где этот пленник? Пусть его приведут и отдадут нам, и тогда мы обсудим разумные условия.

Было такое впечатление, что Гэндалф, внимательно следя за своим врагом, нанес ему сильный удар, и посол на мгновение задохнулся. Но, опомнившись, он снова захохотал.

— Не перекидывайся в своем напускном высокомерии словами со Ртом Саурона! — воскликнул он. — Гарантии захотел! Саурон не дает никаких гарантий. Если вы просите его о снисходительности, то прежде должны выполнить его требования. Условия вам известны. Принимайте их или отвергайте.

— Вот что мы примем! — внезапно воскликнул Гэндалф — и распахнул свой плащ. Белый свет сверкнул, вырвавшись вперед, как меч, в этом мрачном месте. Перед его воздетой рукой вражеский посол отшатнулся, и Гэндалф подошел и отнял у него всё: кольчугу, плащ и меч. — Вот что мы примем в память о нашем друге! А что касается условий, мы отвергаем их полностью. Убирайся, твое посольство кончено, и смерть приблизилась к тебе. Мы пришли сюда не для того, чтобы вести долгие переговоры с проклятым лживым Сауроном, тем более — с одним из его рабов. Пошел вон!

Посол Мордора больше не смеялся. Лицо его исказилось от изумления и ярости и напоминало теперь морду хищника, который устремился к добыче и получил палкой по зубам. Ярость захлестнула его — он мог издавать лишь нечленораздельные, бессмысленные звуки. Но он посмотрел на суровые лица капитанов, заглянул в их полные смертельной угрозы глаза, и его страх оказался сильнее ярости. Он громко крикнул, развернул свою лошадь, и весь отряд стремглав поскакал назад к Кирит-Горгору. Солдаты протрубили в свои рога, подавая условный сигнал. И еще до того, как посольство достигло ворот, Саурон захлопнул ловушку.

Забили барабаны, взметнулись огни, большие створы Черных Ворот широко распахнулись. Оттуда стремительно, как вода, прорвавшая плотину, хлынуло большое войско.

Капитаны вскочили в седла и поскакали назад, и войско Мордора испустило издевательский вопль. Пыль поднялась в воздух, поблизости двинулась армия истерлингов, ждавшая сигнала в тени Эред-Литуя за дальней башней. От холмов с обеих сторон от Мораннона двигались бесчисленные орки. Люди Запада попали в ловушку, и вскоре их лагерь оказался в кольце, окруженный морем врагов, десятикратно и более, чем в десять раз, превосходивших числом их невеликие силы. Саурон стиснул предложенную приманку в стальных челюстях.

Времени для организации отпора у Арагорна было немного. На одном холме стоял он возле Гэндалфа, и здесь же прекрасно и отчаянно реяло знамя Древа и Звезд. На другом холме стояли знамена Рохана и Дол-Амрота — белый конь и серебряный лебедь. На каждом холме воины построились кругом, ощетинившись копьями и мечами. А в направлении Мордора, откуда должен был прийти главный удар, стояли слева сыновья Эльронда с дунаданами, а справа принц Имрахил и люди Дол-Амрота, высокие и прекрасные, а с ними — гвардейцы Башни Стражи.

Ветер дул, и трубы пели, и стрелы жалобно выли; но солнце, теперь опустившееся к югу, было затянуто в пелену испарений Мордора, и сквозь угрожающую дымку оно мерцало, далекое, уныло-багровое, как будто наступил конец дня, а может, и всего белого света. И из нарастающего мрака явились назгулы, своими ледяными голосами издавая вопли, предвещающие смерть, — и всякая надежда погасла.

Пиппин был смят и сокрушен ужасом, когда услышал, что Гэндалф отвергает условия и обрекает Фродо на пытки в Башне, но овладел собой и теперь стоял рядом с Берегондом в переднем ряду людей Имрахила. Ему казалось заманчивым поскорее умереть и закончить горькую историю своей жизни, раз уж все погибло.