Возвращение Короля

Но всадники продолжали движение и к вечеру достигли перекрестка дороги и большого кольца деревьев. Все было тихо. Никаких следов врага, никаких голосов, ни одна стрела не вылетела из зарослей у дороги, но, двигаясь вперед, все ощущали на себе чье-то враждебное внимание. Дерево и камень, стебель и лист — все затаилось, словно прислушиваясь. Правда, тьма рассеялась, и далеко на западе солнечный закат озарял долину Андуина, и белые вершины гор сверкали в голубом воздухе, но тень и мгла сгущались над Эффел-Дуатом.

Арагорн послал на все четыре дороги, расходящиеся от перекрестка, трубачей, и они затрубили, а герольды громко возвестили:

— Повелители Гондора вернулись, и вся эта земля возвращается к ним!

Отвратительная оркская голова, посаженная на статую, была сброшена, и на ее место водрузили голову старого короля, все еще увенчанную белыми и золотыми цветами. А люди тщательно смыли со статуи надписи и рисунки, сделанные орками.

На совете кто-то сказал, что следует сначала напасть на Минас-Моргул и, если удастся его захватить, полностью разрушить.

— И может быть, — сказал Имрахил, — дорога, ведущая оттуда к переходу, окажется легче для нападения на Темного Лорда, чем северные ворота в его убежище.

Но Гэндалф высказался против этого, имея в виду Зло, живущее в этой долине и способное вызвать в людях ужас, лишающий разума, а также принимая во внимание вести, принесенные Фарамиром. Если Хранитель Кольца отправился этим путем, следует всеми силами отвлекать от него Глаз Мордора. Итак, на следующий день, когда прибыло главное войско, они выставили на перекрестке сильный отряд для обороны, на случай если Мордор решит ударить со стороны долины Моргула или пошлет людей с Юга. В этот отряд назначили главным образом лучников, которые хорошо знали Итилиен и могли спрятаться в зарослях на склонах у дороги. Гэндалф и Арагорн с небольшим отрядом достигли начала долины Моргула и рассмотрели злой город.

Он был темен и безжизнен: орки и мордорские твари поменьше были уничтожены в битве и назгул выдворен за пределы этого Мира. Но воздух долины все еще был тяжелым от страха и вражды. И люди разрушили злой мост, пустили красное пламя на отвратительное поле и отправились дальше.

На следующий день, третий со дня выступления из Минас-Тирита, войско двинулось по дороге на север. От перекрестка до Мораннона было около ста миль, и никто не знал, что ждет их в конце этого пути. Они двигались открыто, но осторожно, выставив впереди и по сторонам, особенно с восточного фланга, отряды разведчиков. К востоку от дороги были густые заросли и глубокие овраги и ущелья, за которыми начинались длинные угрюмые склоны Эффель-Дуата. Погода оставалась прекрасной, держался западный ветер, но ничто не могло развеять мглу и унылые туманы, нависшие над Тенистыми Горами, и из-за них изредка поднимались столбы дыма.

Вновь и вновь Гэндалф посылал трубачей и герольдов, кричавших: «Идут повелители Гондора! Пусть все оставят эту землю или сдадутся им!» Но Имрахил поправил:

— Не говорите «повелители Гондора», говорите «король Элессар»! Ибо это правда, хотя он еще и не занял престол. И эти слова заставят Врага призадуматься.

И отныне трижды в день герольды провозглашали приход короля Элессара. Но никто не отвечал на этот вызов.

Тем не менее, хотя их движение было внешне спокойным, на сердце у воинов было тревожно, и с каждой милей к северу недобрые предчувствия становились все сильнее. К концу второго дня после выхода у перекрестка они впервые встретили сопротивление: орки и истерлинги попытались заманить в засаду авангард армии. Это было в том самом месте, где Фарамир подстерег войско Харада и дорога проходила по глубокой выемке. Но капитаны Запада были предупреждены своими разведчиками, искусными людьми из Хеннет-Аннуна под предводительством Маблунга. И враг сам оказался в ловушке. Всадники помчались на запад и ударили во фланг и сзади, и войско врага было разбито и бежало на восток.

Но победа не очень подбодрила капитанов.

— Всего лишь ложный выпад, — заметил Арагорн, — и ею главная цель, как я думаю, заставить нас поверить в слабость противника, после чего он ударит всерьез.

Этим вечером появились назгулы и следили за каждым маневром армии. Они летали высоко, и их никто не видел, кроме Леголаса, и все же их присутствие ощущалось — как сгущающаяся тень, затмевающая солнце. И хотя Духи Кольца не спускались к войску Запада и не издавали криков, ужас перед ними сковывал сердца воинов.

Так продолжался этот безнадежный поход. На четвертый день после перекрестка, на шестой со дня выхода из Минас-Тирита, подошли к краю живых земель. Впереди лежала пустыня, за которой находился Кирит-Горгор. Воины могли разглядеть болота и пустоши, тянувшиеся к северу и западу до Эмин-Муила. Так велик был ужас, наполнявший эти места, что некоторые дрогнули и не могли двигаться дальше на север.