Возвращение Короля

Ночью погода переменилась: подул западный ветер, пропитанный запахом дождя, и желтые листья закружили в воздухе, как птицы. Когда приехали в Четвуд, ветви деревьев были почти голые и большой занавес дождя закрывал от взора путников холм Бри.

Итак, в конце дождливого холодного дня пятеро путешественников поднялись по дороге и подошли к южным воротам Бри. Ворота были крепко заперты. Дождь заливал лица, по темному небу стремительно неслись низкие облака, и сердца путников сжались: они ожидали более радушного приема.

После многократных окликов появился привратник с большущей дубиной в руках. Привратник посмотрел на них со страхом и подозрением, но, узнав Гэндалфа и хоббитов, немного успокоился и поздоровался.

— Входите! — сказал он, открывая ворота. — Никому не захочется стоять здесь в ожидании новостей под ветром и дождем в этот разбойничий вечер. Но старина Барли наверняка радушно встретит вас в «Пони», и там вы услышите все, что пожелаете услышать.

— А позже вы услышите все, что скажем мы, и даже больше, — засмеялся Гэндалф. — Как поживает Гарри?

Привратник нахмурился.

— Ушел, — сказал он. — Но лучше расспросите Барлимана. Доброго вам вечера!

— Доброго вечера и вам, — сказали они, проезжая в ворота. И тут заметили, что возле ограды, рядом с дорогой, построено длинное приземистое здание. Оттуда вышли несколько мужчин и уставились на приезжих. Подъехав к дому Билла Ферни, путники увидели, что изгородь сломана, а окна выбиты.

— Не убил ли ты его своим яблоком, Сэм? — спросил Пиппин.

— Не надеюсь на это, мастер Пиппин, — ответил Сэм. — Но я хотел бы знать, что случилось с бедным пони. Я много раз вспоминал его, и как выли волки, и вообще всё.

Наконец они подъехали к «Норовистому Пони». Гостиница ничуть не изменилась: за красными занавесями низких окон горел свет. Они позвонили, вышел Ноб и, приоткрыв дверь, посмотрел в щелку. Узнав их, он закричал:

— Мастер Баттербур! Хозяин! Они вернулись!

— Вернулись? Я их проучу, — послышался голос Баттербура, а вслед появился и он, с дубиной в руке. Но, увидав приезжих, остановился, и свирепое выражение его лица сменилось удивленным и радостным.

— Ноб, дубина с кудрявой башкой! — взревел он. — Не можешь назвать старых друзей по именам? Обязательно нужно испугать меня! Ну и дела! Откуда же вы? Уж и не думал, что снова вас увижу. Ведь факт — уйти в Дикие земли с этим Скороходом, а вокруг шныряют Черные Люди... Но я рад встрече с вами, а больше всего с Гэндалфом. Входите, входите! Те же комнаты, что и раньше? Они не заняты. Да и большинство комнат, не стану скрывать, теперь свободно. Да вы и сами увидите. А я бегом погляжу, что можно предпринять насчет ужина, хоть у меня и не очень много чего съедобного. Эй, Ноб, засоня! Скажи Бобу! Ах, я забыл, Боба нет: он ушел вечером домой. Ладно, отведи пони в конюшню. Ноб! А свою лошадь вы отведете сами, Гэндалф, я уж знаю. Прекрасное животное, как я сказал, впервые увидев его. Ну, входите! Будьте как дома!

Манера речи, во всяком случае, у мастера Баттербура не изменилась, и выглядел он живущим по-прежнему в запарке и суматохе. И хотя вокруг никого не было И все было тихо, из гостиной все же доносились два-три негромких голоса. В лучах пары свечей, которые хозяин зажег и понес перед гостями, было видно, что лицо у него усталое и встревоженное.

Он провел их по коридору к гостиной, где они были той странной ночью, больше года назад. Друзья следовали за ним, тоже слегка обеспокоенные, поскольку им стало ясно, что старый Барлиман лишь пытается бодриться, а на самом деле почему-то места себе не находит. Положение было не таким, на какое они рассчитывали. Но они ничего не сказали и ждали.

Как они и предполагали, после ужина мастер Баттербур пришел к гостям проверить, всем ли они довольны. Они были довольны: изменения, во всяком случае, не коснулись ни пива, ни еды в «Пони».

— Сегодня у меня уже недостанет смелости, чтоб приглашать вас в общий зал на ночь глядя, — сказал хозяин. — Вы устали, и у меня сегодня собрался кое-какой народ. Но если вы мне уделите полчаса перед сном, я с удовольствием поговорю с вами.

— Мы тоже хотим этого, — откровенно признался Гэндалф. — И вовсе не устали. Путь у нас был легкий. Мы всего лишь промокли, замерзли и голодны, но все это вам под силу исправить. Садитесь. И если у вас есть трубочное зелье, мы вас благословим.

— Что ж, если бы вы попросили что-нибудь другое, я был бы счастлив, — сказал Баттербур. — Но именно этого у нас и нет. Только то, что выращиваем сами, а этого недостаточно. Из Шира в последнее время мы ничего не получаем. Но я посмотрю, что можно сделать.

Вернувшись, он принес пачку ненарезанного листа, которой хватило бы дня на два.

— Лучшее, что у нас есть, — сказал он. — Но, конечно, не сравнится с зельем из южного Шира, как я всегда говорил, хотя в остальном я всегда на стороне Бри, прошу прощения.