Возвращение Короля

Он дал им немало советов, завершив наставление в лучших ширских традициях:

— Не допускайте, чтобы ваши головы становились слишком велики для шляп. Если будете продолжать расти, скоро одежда обойдется вам в копеечку.

— Если вы хотите пережить старого Тука, — парировал Пиппин, — не вижу, почему бы нам не попытаться перерасти старину Бандобраса.

Бильбо засмеялся и достал из кармана пару прекрасных трубок с жемчужными мундштуками и тонкой отделкой из серебра.

— Думайте обо мне, когда будете курить их, — сказал он. — Их сделали для меня эльфы, но я больше не курю. — Тут он вдруг уснул ненадолго, а когда проснулся, сказал: — На чем мы остановились? Ах да, подарки. И, кстати... Кстати, я тут вспомнил: Фродо, а куда подевалось мое Кольцо?

— Я потерял его, Бильбо, дорогой, — ответил Фродо. — Точнее, я избавился от него.

— Какая жалость! — проговорил Бильбо. — Я с удовольствием взглянул бы на него еще разок. Но нет, что за глупости я плету! Вы ведь затем и уходили, чтобы избавиться от него. Но все это так сложно, что перепуталось у меня в голове: дела Арагорна, и Белый Совет, и Гондор, и Всадники, и южане, и олифаунты — ты на самом деле видел олифаунта, Сэм? — и пещеры, и башни, и золотые деревья, и бог знает что еще... Я, видно, вернулся домой из своего путешествия слишком простой дорогой. Думаю, Гэндалф мог бы и мне кое-что показать. Да, но ведь все началось после моего возвращения, и я испытал гораздо больше тревог, чем рассчитывал. Но в любом случае уже поздно: мне сейчас кажется гораздо удобнее и приятнее сидеть здесь и слушать об этом. Огонь здесь такой уютный и еда замечательная, а когда захочешь, к тебе приходят эльфы. Чего еще можно пожелать?

Тропинка вдаль и вдаль зовет
От милого крыльца,
Других ведет она вперед,
И нету ей конца.
И чей-то будет путь далек,
А мне осталось лишь
Свернуть на первый огонек,
В тепло, уют и тишь.

С последними словами голова Бильбо опустилась на грудь, и он уснул.

Вечер сгущался в комнате, огонь в очаге горел ярче. Друзья смотрели на спящего Бильбо и видели, что он улыбается во сне. Некоторое время они сидели молча. Затем Сэм, осмотревшись по сторонам, негромко сказал:

— Не думаю, мастер Фродо, чтобы он много работал над своими записями, пока мы отсутствовали. По крайней мере наш рассказ записать ему будет не под силу.

Бильбо открыл глаза, услышав слова Сэма.

— Понимаете, я стал таким сонливым, — сказал он. — А когда находится время, записываю только стихи. Фродо, ты как-то привел в порядок здесь все. Возьми с собой мои заметки, бумаги и мой дневник тоже, если захочешь. Понимаешь, теперь у меня для этого мало времени. Пусть тебе поможет Сэм, а когда вы всё разберете, возвращайтесь, и я перечитаю. Я не буду слишком критиковать.

— Конечно я это сделаю, — сказал Фродо и добавил: — И конечно я скоро вернусь: теперь это неопасно. Есть настоящий король, и он скоро наведет порядок на дорогах.

— Спасибо, мой дорогой, — растрогался Бильбо. — Это принесет мне большое облегчение.

И он тотчас же снова уснул.

На следующий день Гэндалф и хоббиты попрощались с Бильбо в его комнате, потому что у дверей было холодно. Попрощались они и с Эльрондом и другими жителями Ривенделла.

Эльронд пожелал им счастливого пути:

— Думаю, Фродо, вполне вероятно, что вам и не понадобится возвращаться. В это же время года, когда листья, прежде чем упасть, становятся золотыми, ищите Бильбо в лесах Шира. Я буду с ним.

Никто, кроме Фродо, не слышал этих слов, но он хорошо их запомнил.

Глава VII Дорога домой

Наконец хоббиты повернулись лицом к дому. Им очень хотелось вновь увидеть Шир, но поначалу они ехали медленно, потому что заболел Фродо. Подъезжая к Броду Бруинен, он остановился и, казалось, не хотел въезжать в воду. Все заметили, что глаза его не видят никого и ничего. Весь этот день Фродо молчал. Было шестое октября.

— Тебе больно, Фродо? — негромко спросил Гэндалф, подъехав к нему.

— Да, — ответил Фродо. — В плече. Рука болит, и память о Тьме тяготит меня. Это было ровно год назад.

— Увы! Есть раны, которых полностью не излечишь, — сказал волшебник.

— Боюсь, у меня как раз такие, — согласился Фродо. — Возвращение невозможно. Я могу прийти в Шир, но это уже будет не то, я сам уже не тот. Я ранен ножом, жалом, зубами и тяжкой Ношей. Где я смогу обрести покой?

Гэндалф не ответил.

К концу следующего дня боль и тревога отступили, и Фродо снова повеселел, словно забыл о Тьме прошлого. После этого путешествие шло хорошо и дни бежали быстро. Друзья ехали не спеша и часто задерживались в прекрасных лесах, где листья были красными и желтыми на осеннем солнце. Наконец они прибыли на Везертоп. День клонился к вечеру, и темная тень холма лежала на дороге. Фродо обратился ко всем с просьбой поторопиться и не смотрел на холм, но проехал через тень, склонив голову и закутавшись в плащ.