Возвращение короля

Старый король улыбнулся. — Не печальтесь. Я вас прощаю. Нельзя отвергать щедрое сердце. Будьте благословенны. И когда будете мирно сидеть со своей трубкой, вспомните обо мне! Ибо не сидеть мне с вами в Медусельде, как я обещал, не слушать ваших рассказов о травах. — Теоден закрыл глаза, и Мерри склонился над ним. Вскоре король снова заговорил. — Где Эомер? Ибо глаза мои застилает тьма, а я хотел бы повидаться с ним перед кончиной. Он должен стать королем после меня. И нужно послать весточку Эовин. Она не хотела отпускать меня, а теперь я не увижу ее. Она была мне дороже дочери.

— Повелитель, повелитель, — начал несчастным голосом Мерри, — она... — Но в этот миг раздался нестройный гул, загремели рога и трубы. Мерри огляделся: он забыл о войне и обо всем на свете, и ему казалось, будто с падения короля минуло много часов, хотя на деле прошло совсем немного времени. Тут он увидел, что им грозит опасность: войска вскоре должны были сойтись вновь, и они с Теоденом и Эовин попадали в самую гущу битвы.

По дороге от Реки спешно прибывали свежие силы врага, из-за стены выходили легионы Моргула, а с южных полей подтягивались харадские пехотинцы. Перед ними скакали всадники, а позади виднелись огромные спины мумаков с боевыми башнями на них. Но на севере перед огромным фронтом рохирримов, вновь собранных и построенных, мелькал белый султан Эомера, а из города выходили уцелевшие осажденные и впереди, отгоняя врага от ворот, – серебряный лебедь Дол-Амрота.

На мгновение в сознании Мерри вспыхнула мысль: «Где Гэндальф? Нет ли его здесь? Он мог бы спасти короля и Эовин!» Но вот торопливо подскакал Эомер, а с ним уцелевшие рыцари из королевской гвардии, которые справились со своими лошадьми. Они с удивлением смотрели на тушу свирепого чудовища, а их кони артачились и не хотели идти дальше. Но Эомер соскочил с седла, и печаль и отчаяние отразились на его лице, когда он подошел к королю и остановился в молчании.

Один из рыцарей взял из рук убитого Гутлава, королевского знаменосца, знамя и поднял его. Теоден медленно открыл глаза. Увидев знамя, он знаком велел передать его Эомеру.

— Приветствую тебя, король Марки! — проговорил он. — Скачи к победе! Попрощайся за меня с Эовин! — И с этими словами он умер, так и не узнав, что Эовин лежит рядом с ним. И те, что стояли подле него, залились слезами, восклицая: «Король Теоден! Король Теоден!»

Но Эомер сказал:

Не печальтесь чрезмерно! Могуч был погибший,
погиб он, как подобает. Когда насыплют его могилу,
женщины будут на нею плакать. Нас же зовет битва!

Однако сам плакал, говоря это. — Пусть его рыцари останутся здесь, — повелел он, — а тело короля с почестями унесите с поля битвы! И всех людей короля, что лежат здесь! — И он взглянул на убитых, припоминая их имена. И вдруг увидел Эовин, свою сестру, и узнал ее. На мгновение Эомер повел себя так, словно стрела оборвала его на полуслове, пронзив сердце. Затем лицо его смертельно побледнело, холодная ярость вскипела в нем, так что на мгновение он потерял дар речи. Безрассудство обуяло Эомера.

— Эовин, Эовин! — воскликнул он наконец. — Эовин, как ты оказалась здесь? Что за безумие, что за дьявольские козни увлекли тебя? Смерть, смерть, смерть! Смерть забери нас всех!

И, ни с кем не советуясь, не дожидаясь, пока подойдут люди из Города, он пришпорил коня и помчался вперед, навстречу врагу, трубя в рог и громкими возгласами призывая к атаке. Над полем звенел его голос: — Смерть! Вперед! Вперед, к уничтожению, вперед к концу мира!

И, заслышав эти крики, все войско пришло в движение. Но рохирримы больше не пели. Громким и ужасным хором они восклицали: «Смерть!» И все быстрее, точно огромный водяной вал, с ревом хлынули мимо своего павшего короля на юг, на битву.

А хоббит Мериадок все стоял, смаргивая слезы, и никто не заговорил с ним, никто не заметил его. Он вытер слезы, наклонился за зеленым щитом, данным ему Эовин, и повесил его за спину. Потом свободной левой рукой поискал меч, который обронил. И смотрите-ка! Меч лежал здесь же, но клинок его дымился, как сухая ветвь, сунутая в огонь, и на глазах у хоббита его оружие покорежилось, ссохлось и исчезло.

Так пришел конец мечу из Могильных курганов, сработанному на Западе. Но тот, кто не спеша выковал его в северном королевстве когда-то давно, когда дунаданы были молоды, а главным их врагом было страшное королевство Ангмар и его король-колдун, порадовался бы, узнав о его судьбе. Никакой иной клинок, даже направляемый более могучей рукой, не мог бы нанести врагу столь жестокую рану и рассечь плоть нежити, разрушить заклятие, делавшее Главу Назгулов неуязвимым.