Возвращение короля

Был час заката, но запад заволокла бескрайняя пелена, и лишь когда она наконец ушла за море, солнцу удалось перед наступлением ночи послать короткий прощальный луч. Он-то и озарил на глазах у Фродо голову поверженного короля на Перекрестке. Но свет не пробился в сень Миндоллуина, на поля Пеленнора. Они оставались бурыми и унылыми.

Пиппину уже казалось, что прошли годы с тех пор, как он сидел здесь в какие-то полузабытые времена, когда он был беспечным хоббитом-путешественником, которого мало затронули пережитые опасности. Теперь он стал маленьким воином в городе, готовившемся отразить страшное нападение, и был одет в гордый, но мрачный наряд Башни Стражи.

В другое время и в другом месте Пиппину, возможно, пришлось бы по вкусу это новое положение, но хоббит уже знал, что игрой тут не пахнет: он вполне серьезно поклялся служить угрюмому хозяину в минуту смертельной опасности. Хоббит ощущал тяжесть кольчуги и шлема. Плащ лежал рядом на скамье. Пиппин отвел усталый взгляд от темных полей внизу, зевнул и вздохнул.

— Устали? — спросил Берегонд.

— Да, — ответил Пиппин, — очень. Устал от безделья и ожидания. Я истомился у дверей покоев своего хозяина за долгие медленные часы, пока он совещался с Гэндальфом, князем и другими важными персонами. Я, мастер Берегонд, не привык ждать голодный, когда другие едят. Это тяжелое испытание для хоббита. Несомненно, вы подумаете, что мне следовало бы больше ценить оказанную мне честь. Но что хорошего в такой чести? Что хорошего в трапезах под этой ползущей тенью? Что это значит? Воздух кажется густым и коричневым! У вас часто бывает такая тьма, когда дует восточный ветер?

— О нет, — сказал Берегонд, — это не просто ненастье. Это какое-то злое колдовство, дым, состряпанный в горе Огня и посланный Им омрачать сердца и мысли – что он и делает. Хотел бы я, чтобы вернулся благородный Фарамир! Он бы не испугался. Но кто знает, сумеет ли он во Тьме вернуться из-за Реки?

— Да, — сказал Пиппин. — Гэндальф тоже беспокоится. Я думаю, он был разочарован, не застав здесь Фарамира. А куда же девался сам Гэндальф? Перед обедом он покинул совет у повелителя и ушел, мне кажется, в дурном расположении духа. Возможно, он предчувствует... плохие новости.

Внезапно они лишились дара речи и окаменели. Пиппин присел, зажимая ладонями уши, но Берегонд, который, говоря о Фарамире, выглядывал из укрепления, так и оцепенел, вытаращив от ужаса глаза. Пиппин узнал услышанный ими крик, повергающий в дрожь: тот же вопль он давным-давно слышал в Шире, но теперь в нем звучало еще больше силы и ненависти, проникавшей в сердце ядом отчаяния.

Наконец Берегонд с усилием вымолвил: — Явились! Наберитесь храбрости и поглядите! Там внизу какие-то свирепые страшилища.

Пиппин нехотя взобрался на скамью и выглянул за стену. Перед ним, теряясь у едва различимой линии Великой Реки, лежал тусклый Пеленнор. Но хоббит увидел, что над ним, подобные теням нежданной ночи, быстро кружат пять птицеподобных силуэтов, ужасные, как стервятники, но величиной превосходящие орла и безжалостные, как смерть. Они то подлетали к стенам на расстояние выстрела из лука, то, кружа, отлетали прочь.

— Черные Всадники! — пробормотал Пиппин. — Летающие Черные Всадники. Но смотрите, Берегонд! — воскликнул он. — Они определенно кого-то ищут. Видите, как они кружат, как все время снижаются вон к той точке? А видите, как что-то движется по земле? Маленькие темные фигурки. Да, верховые: четверо или пятеро. Ах! Я больше не могу! Гэндальф! Гэндальф, спасите нас!

Вновь послышался резкий вопль, и Пиппин отшатнулся от стены, дыша, как загнанный зверь. Слабым и невероятно далеким после этого бросающего в дрожь крика показался ему звук трубы, оборвавшийся на долгой высокой ноте.

— Фарамир! Властительный Фарамир! Это его сигнал! — воскликнул Берегонд. — Храброе сердце! Но как он сможет пробиться к воротам, если у этих гнусных ястребов из преисподней есть иное оружие помимо страха? Но смотрите! Они не сдаются. Они успеют к Воротам! Нет! лошади понесли. Гляньте! Всадники вылетели из седел. Они бегут... Нет, один усидел, но возвращается к остальным. Это, должно быть, командир: он умеет управляться и с людьми, и с конями! Ах! Одно из этих страшилищ летит на него. Помогите! Помогите! Неужто никто не выйдет к нему? Фарамир!

С этими словами Берегонд умчался во тьму. Стыдясь своего испуга – ведь Берегонд в первую очередь подумал о своем капитане, которого любил, – Пиппин встал и выглянул наружу. В этот момент он мельком заметил на севере бело-серебряную вспышку – что-то неслось в сторону Города, словно звездочка падала на окутанные сумраком поля. Это сверкающее нечто летело стремительно, как стрела, и росло, быстро нагоняя четверку, бегущую к воротам. Пиппину показалось, что вокруг «звездочки» разливается бледный свет, а тяжелые тучи расступаются перед нею, и, когда она была уже совсем рядом, хоббиту, словно эхо среди каменных стен, почудился громкий голос.