Возвращение короля

Король повернулся к Мерри. — Я еду на войну, мастер Мериадок, — сказал он. — Скоро мы отправимся. Я освобождаю вас от службы, но не от дружбы. Вы останетесь здесь и, буде угодно, послужите благородной Эовин, которая будет править народом Рохана в мое отсутствие.

— Но... но, повелитель, — пролепетал Мерри, — я принес вам свой меч. Я не хочу расставаться с вами таким образом, король Теоден. Все мои друзья будут участвовать в битве, и мне стыдно отсиживаться в тылу.

— Но мы поедем на высоких и резвых конях, — пояснил Теоден, — и сколь бы щедрым ни было ваше сердце, это вам не под силу.

— Тогда привяжите меня к спине лошади или дайте прицепиться к стремени или еще к чему-нибудь, — взмолился Мерри. — Бежать до Гондора далеко, но я побегу, если не смогу ехать верхом, пусть даже начисто сотру ноги и прибуду с опозданием на много недель.

Теоден улыбнулся. — Я предпочел бы домчать вас на Снежногривом, — сказал он. — Впрочем, до Эдораса можете ехать со мной – поглядите на Медусельд, ибо я поеду этой дорогой. Стибба сумеет довезти вас туда: главная скачка не начнется, пока мы не достигнем равнины.

Тогда встала Эовин. — Идемте, Мериадок! — сказала она. — Я покажу вам приготовленные для вас доспехи. — Они вышли. — Только об одном и попросил меня Арагорн, — сказала Эовин, когда они проходили между палатками, — снарядить вас для битвы. Я сделала, что смогла. Ибо сердце мое вещует, что эти доспехи вам скоро понадобятся.

И она проводила Мерри к палатке в расположении королевской стражи, и оружейник принес туда маленький шлем, круглый щит и прочее.

— Мы не смогли подобрать вам кольчугу, — сказала Эовин, — а времени изготовить новую нет. Но вот крепкий кожаный камзол, пояс и нож. Меч у вас есть.

Мерри поклонился, и Эовин показала ему щит, похожий на щит Гимли. На нем был изображен белый конь. — Возьмите все это, — сказала она, — и пусть вас ждет удача! Прощайте, мастер Мериадок! Но, может быть, мы с вами еще встретимся.

Так король Марки в сгущающейся тьме готовился повести своих всадников на восток. В сердцах поселилась тревога, и многие при виде Тени дрогнули. Но то были суровые люди, верные своему повелителю, и стенаний или ропота почти не было слышно, даже в крепости, где размещались беженцы из Эдораса, женщины, дети и старики. Судьба грозно нависла над ними, но они молча смотрели ей в лицо.

Пролетели два быстрых часа, и вот король сел на своего белого коня, сверкавшего в полутьме. Гордым и высоким казался Теоден, хоть волосы, струившиеся из-под высокого шлема, и были белы как снег, и многие приободрились, ибо повелитель держался прямо и не выказывал страха.

В широких полях близ шумной Реки выстроилось множество отрядов, почти пять с половиной тысяч всадников в полном вооружении и много сотен других людей с запасными, легко навьюченными лошадьми. Пропела одинокая труба. Король поднял руку, и войско Марки безмолвно снялось с места. Впереди скакали двенадцать королевских гвардейцев, прославленных воинов. За ними следовали король с Эомером. Теоден попрощался с Эовин наверху, в крепости, и память о разлуке печалила его. Но теперь его мысли занимала предстоящая дорога. За ним, рядом с гондорскими посланцами, трусил на Стиббе Мерри, а следом вторая дюжина гвардейцев. Они проехали вдоль погруженных в ожидание длинных рядов людей со строгими неподвижными лицами, а когда подъезжали к концу строя, один из ратников поднял голову и остро взглянул на хоббита. Встретившись с ним взглядом, Мерри увидел молодого человека, который был меньше ростом и стройнее большинства. Его серые ясные глаза сверкнули, и Мерри вдруг с дрожью подумал, что это – лицо человека, лишенного надежды и ищущего смерти.

Отряд спустился по серой дороге вдоль Сноуборна, шумевшего на камнях, прошел через деревушки Подхарроу и Верхнюю, где на всадников смотрело из темных дверей множество печальных женских лиц, и так, без пения рога или звона арфы, без музыки человеческих голосов начался великий поход на восток, о котором и много поколений спустя в Рохане слагали песни.