Возвращение короля

Конечно, отец в Саутфартинге кое-что ему оставил, и немало, и он куда-то продавал лучший лист —сплавлял по-тихому целый год. Но в конце прошлого года он начал отправлять большие грузы, и не только лист. Много чего стало не хватать, а на носу была зима. Наши осерчали, но у Лото был готов ответ. На больших повозках прикатило множество людей, главным образом разбойников: одни увозили товары на юг, другие остались здесь. Их приходило все больше. И прежде чем мы поняли, что происходит, они уже заполонили весь Шир: рубили деревья, копали, строили для себя бараки и дома. Вначале Чирьяк оплачивал товар и возмещал убытки, но вскоре люди почувствовали себя хозяевами и начали отбирать все, что им нравилось, просто так.

Мы возмутились, да, видать, не шибко. Старый Уилл, мэр, отправился в Бэг-Энд с протестом, но так туда и не добрался. Разбойники схватили его и заперли в какой-то норе в Мичел-Дельвинге. Он там и посейчас сидит. Вскоре после того Чирьяк объявил себя головой ширрифов или просто головой и с тех пор творил что вздумается. А если кто начинал «задирать нос» – так они это называют, – то отправлялся следом за Уиллом. Дела шли все хуже и хуже. Зелья не стало ни для кого, кроме людей, и пить пиво голова разрешил только своим молодчикам и позакрывал все гостиницы. И всего становилось все меньше, только Правил все больше, – разве что кому удавалось утаить чуток нажитого, когда эти разбойники приходили собирать наше добро «для справедливого распределения»: это значит, чтоб у них было все, а у нас ничего, только объедки, что раздавали в Ширрифских, если кто мог это есть. Но с тех пор, как появился Шарки, начался полный развал.

— Кто такой этот Шарки? — спросил Мерри. — Я слышал, как один из разбойников говорил о нем.

— Похоже, главный разбойник, — ответил Коттон. — Во время последней жатвы, в сентябре, мы впервые услышали о нем. Мы его никогда не видели, но он сидит в Бэг-Энде, и, думаю, он и есть настоящий голова. Все разбойники делают то, что он велит, а он обычно велит рубить, жечь, разрушать, а теперь, похоже, и убивать. И в том нету уже никакого смысла, даже подлого. Рубят деревья и бросают их гнить, жгут дома и не строят новых.

Вот взять хоть мельницу Сэндимена. Чирьяк снес ее, как только поселился в Бэг-Энде. Потом привел целую ораву грязных людей, которые должны были построить другую, куда больше, и начинить ее колесами и всякими чужеземными штучками. Только глупый Тэд был этим доволен, и теперь он гнет спину там, где его отец был хозяином, чистит для этих чужеземцев колеса. Чирьяк-то, говорят, думал молоть больше и быстрее. Он и с другими мельницами так же обошелся. Но чтоб молоть, нужно зерно для помола, а его не прибавилось. Однако с тех пор, как явился Шарки, на мельнице вообще ничего не мелют. Там все время стучат молотки, валит дым и стоит зловоние, и даже по ночам в Хоббитоне нет покоя. Всю грязь они нарочно спускают в реку: загадили все низовья Водицы, а через нее и Брендивинь. Если они собираются превратить Шир в пустыню, то идут верным путем. Не думаю, что за всем этим стоит олух Чирьяк. Это Шарки.

— Это верно! — вставил Том. — Они ведь взяли даже старую мамашу Чирьяка, Лобелию, а Лото мать любил, хоть больше никто ее не любил. В Хоббитоне видели: идет это она по улице со своим старым зонтиком, а навстречу ей разбойники с большой телегой.

— Куда это вы? — говорит она.

— В Бэг-Энд! — отвечают.

— Зачем? — говорит она.

— Строить бараки для Шарки.

— А кто велел?

— Шарки, — отвечают. — Убирайся с дороги, старая перечница!

— Я вам покажу Шарки, грязное ворье! — говорит Лобелия, поднимает зонтик и кидается на главного бандюгу вдвое выше ее ростом. Ну, ее и схватили. Потащили в Узилище, в ее-то годы! И других позабирали, кого мне больше жалко, но ведь не скроешь, что Лобелия оказалась смелее всех!

В середине этого разговора появился Сэм со своим отцом. Тот мало постарел, только слышать стал хуже прежнего.

— Добрый вечер, мастер Бэггинс! — сказал он. — Рад видеть вас в добром здравии. Но у меня, коли я могу говорить не таясь, на вас, так сказать, зуб. Вам не следовало продавать Бэг-Энд. С того и пошли все беды. Покамест вы блуждали по чужим землям, охотились в горах за черными людьми, если мой Сэм не врет (хотя зачем, он толком не объяснил), они тут перекопали Бэгшот-Роу и сгубили мою картошку.

— Мне очень жаль, мастер Гэмджи, — сказал Фродо. — Но я вернулся и постараюсь возместить вам потери.

— Лучше и сказать нельзя, — заметил старик. — Мастер Фродо Бэггинс – настоящий джентльхоббит, я всегда это говорил, чего нельзя сказать о других носителях этой фамилии, прошу прощения. Надеюсь, мой Сэм вел себя хорошо и вы довольны?

— Вполне доволен, мастер Гэмджи, — сказал Фродо. — Верите ли, он прославился во всех землях, и песни о его подвигах сочиняют по обоим берегам Великой Реки отсюда до самого моря.

Сэм покраснел, но посмотрел на Фродо с благодарностью: глаза Рози сияли, и она улыбалась ему.