Возвращение короля

И тут хоббиты вдруг поняли, что люди смотрели на них с удивлением не из-за того, что они неожиданно вернулись, а из-за их одежды и доспехов. Сами они так привыкли к оружию и к передвижению в военном порядке, что совсем забыли о том, что блестящие кольчуги, проглядывающие из-под плащей, шлемы Гондора и Марки и великолепные гербы на щитах в их краю должны казаться диковиной. Да и Гэндальф на сей раз ехал на рослом сером коне, сам весь в белом, в синем с серебром плаще, а на боку у него висел длинный меч Гламдринг.

Гэндальф рассмеялся. — Ну, ну, — сказал он, — коли они испугались нас пятерых, стало быть, мы в своем путешествии встречали врагов пострашнее. Но во всяком случае они перестанут тревожить вас по ночам, пока мы здесь.

— Надолго ли? — спросил Осот. — Не буду скрывать: мы были бы рады, если бы вы погостили подольше. Видите ли, мы не привыкли к таким делам, а скитальцы, по слухам, все исчезли. До сих пор мы толком не понимали, что они делали для нас. Потому как грабители – это полбеды. У ограды прошлой зимой выли волки. А в лесах завелись какие-то темные тени, страшные твари, при одной мысли о которых стынет кровь. Все это очень тревожно, если вы меня понимаете.

— Надо полагать, — сказал Гэндальф, — почти всем землям пришлось несладко, очень несладко. Но выше нос, Ячмений! Вас зацепили большие неприятности, и я рад слышать, что вы не увязли в них глубже. Грядут лучшие времена. Может быть, таких славных дней вы и не упомните. Следопыты вернулись. Мы вернулись с ними. И у нас вновь есть король, слышите, Ячмений? Он скоро обратит внимание и на Бри.

Зеленая дорога опять откроется, посыльные поскачут на север, тракты оживут, а злых тварей изгонят в пустыни. А со временем не станет и пустынь. Там, где сейчас Дикие земли, поселятся люди и заколосятся поля.

Мастер Осот покачал головой. — Если на дорогах появятся порядочные проезжие, это нам не повредит, — сказал он. — Но мы не хотим больше грабежей, нам надоели разбойники. Нам не нужны чужаки, ни в Бри, ни поблизости. Мы хотим, чтобы нас оставили в покое. Не желаю, чтобы вокруг поселились толпы чужаков и стали перепахивать наши земли.

— Вас оставят в покое, Ячмений, — успокоил Гэндальф. — Между Исеном и Сизым Разливом довольно места для нескольких королевств, да и вдоль южных берегов Брендивиня на много миль от Бри не встретишь ни единой живой души. А многие, как когда-то, поселятся на севере, в ста с лишним милях отсюда, в дальнем конце Зеленой дороги – у северных Холмов или у озера Ивендим.

— У Плотины Мертвецов? — с сомнением спросил Осот. — Говорят, это земля призраков. Даже разбойник не пойдет туда.

— Пойдут скитальцы, — ответил Гэндальф. — Плотина Мертвецов, говорите? Так ее называли долгие годы. Но ее настоящее имя, Ячмений, Форност-Эрайн – Королевский Норбери. И однажды король снова прибудет туда, и тогда мимо вас проедет немало народу.

— Что ж, согласен, это приятнее слышать, — сказал Осот. — Да и для дела это, без сомнения, неплохо. Только пусть не трогает Бри.

— Не тронет, — заверил Гэндальф. — Он вас знает и любит.

— Откуда? — удивился Осот. — Он сидит на троне в своем большом замке за сотни миль отсюда. И пьет вино из золотого кубка. Так что ему «Пони» или кружка пива? Не то чтобы у меня было плохое вино, Гэндальф. Оно необыкновенно вкусно с тех пор, как прошлой осенью вы сказали над ним несколько слов.

— А! — сказал Сэм. — Но он говорит, что у вас пиво всегда хорошее.

— Он говорит?

— Конечно. Он – Странник. Глава скитальцев. Вы еще не поняли?

До Ячмения наконец дошло, и лицо его выразило крайнее удивление. Глаза округлились, рот широко раскрылся. — Странник! — воскликнул он, переведя дух. — Он, в короне, с золотым кубком! К чему же мы идем?

— К лучшим временам – во всяком случае, для Бри, — сказал Гэндальф.

— Надеюсь! — сказал Осот. — Что ж, для меня это лучшие вести за много месяцев. И не стану скрывать, что сегодня я буду спать спокойнее и с легким сердцем. Вы дали мне много пищи для размышлений, но я все это отложу на утро. Я иду спать и не сомневаюсь, что и вы с радостью уляжетесь. Эй, Ноб! — позвал он, подходя к двери. — Ноб, копуха!

— Стой! — Он хлопнул себя по лбу. — О чем же это мне напоминает?

— Надеюсь, не о другом забытом письме, мастер Осот? — сказал Мерри.

— Ну, ну, мастер Брендибак, не нужно напоминать мне об этом. Однако вы сбили меня с мысли. О чем это я? Ноб, конюшня... а! Вот что! У меня есть кое-что ваше. Помните Билла Пыррея и кражу лошадей? Ну так пони, что вы у него купили, здесь. Сам вернулся, один. А уж где его носило, вы знаете лучше меня. Он был весь в колтунах, будто старый пес, и тощий, как бельевая веревка, но живой. Ноб за ним присматривал.

— Что! Мой Билл? — воскликнул Сэм. — Ну, что бы ни говорил мой старик, я родился в сорочке. Вот и еще одно желание исполнилось! Где он? Пойду к нему.