Вопрос и ответ

…который улыбался мне в лицо, наставив свое между лопаток Виоле.

– Итак, у нас, кажется, паритет? – Он ухмыльнулся от уха до уха.

– Отпусти ее.

– Пожалуйста, забери свое ружье у Тодда назад, Дэвид, – велел мэр, но смотреть ему все равно пришлось на меня, не спуская с мушки.

– Даже не думай, Дэйви! – рявкнул я.

– Прекратите! – невнятно, густо проговорил он (Шум уже начал подниматься) и схватился за голову руками. – Вы, оба, просто, еть, прекратите все это!

Но мэр продолжал смотреть на меня, а я – на него.

Вой садящегося корабля поглотил город, Шум идущей назад с холма армии, далекие бум-м-м наступающего Ответа, тайный перепуганный РЕВ Нового Прентисстауна со всех сторон… и все эти люди знать не знали, што все их будущее сейчас зависит от нас, в эту самую секунду – от меня и мэра с ружьями наперевес.

– Отпусти ее, – повторил я.

– Это вряд ли, Тодд. – Рокот Шума долетел с его стороны.

– У меня палец на курке, – сообщил я. – Только попробуй тронуть меня Шумом, и ты труп.

– Честно и прямо, – одобрил он. – Но вот о чем тебе стоило бы себя спросить, мой дорогой Тодд: если ты решишь все-таки спустить курок, сможешь ли ты сделать это достаточно быстро, опередив меня? Я ведь просто могу спустить свой. Моя смерть унесет и твою возлюбленную Виолу. Ты сможешь потом с этим жить?

Он чуть склонил голову набок.

– Ты-то все равно будешь мертв, – сказал я.

– Как и она.

– Давай, Тодд, – обронила Виола. – Не дай ему выиграть.

– Этого тоже не будет, – ответил я.

– Ты что, позволишь ему держать твоего родного отца на мушке, Дэвид? – спросил сына мэр.

Но смотрел при этом все равно на меня.

– Времена меняются, Дэйви, – сказал я, не отрываясь от мэра. – Нам всем пора решать, што и как будет дальше. И тебе в том числе.

– Ну почему надо обязательно так? – подал голос Дэйви. – Мы могли бы поехать все вместе. Сели бы на коней и…

– Нет, Дэвид, – оборвал его мэр. – Так совершенно не пойдет.

– Опусти ружье, – велел я. – Опусти ружье, и покончим со всем этим.

Его глаза сверкнули, и я понял, што сейчас будет…

– Прекрати! – Я неистово заморгал и уставился в точку у него над плечом.

– Тебе все равно не победить, – сказал мэр, и я услышал его голос вдвое… втрое… как будто легион мэров вещал у меня в голове. – Ты не сможешь убить меня и спасти ее, Тодд. Мы все знаем, што на это ты никогда не пойдешь.

Он шагнул вперед, толкнув ее перед собой. Она снова закричала от боли.

И я отступил.

– Не смотри ему в глаза, – сказала она.

– Я пытаюсь… – Но сам звук его голоса уже был внутри меня.

– Это не поражение, Тодд. – Это прозвучало так громко, што у меня, кажется, завибрировал мозг. – Я хочу твоей смерти не больше, чем своей собственной. Все, что я говорил раньше, была чистая правда. Я хочу, чтобы ты был на моей стороне. Чтобы стал частью будущего, которое мы создадим вместе – с теми, кто выйдет из этого корабля.

– Заткнись!

Но он уже снова шагал вперед…

а я назад.

…пока не оказался дальше Дэйви, у него за спиной.

– Я и Виоле не хочу никакого вреда, – продолжал он. – Я всю дорогу обещал вам будущее. Это обещание все еще в силе.

Я уже давно на него не смотрел, но голос свербел у меня в черепе, наливал его тяжестью… ведь куда как проще было бы…

– Не слушай его! – выкрикнула Виола. – Он врет!

– Тодд, – сказал мэр. – Я считаю тебя моим сыном. Правда.

– Слышишь, Тодд? – Дэйви повернулся ко мне, его Шум – весь надежда и свет.

Этот Шум тянулся ко мне, надежда и печаль – словно пальцы, словно руки, и они просили меня, они умоляли опустить ружье, просто взять и опустить его, и пусть опять все будет хорошо, пусть только то, што сейчас, прекратится…

– Мы могли бы быть братьями, – проговорил он.

И я посмотрел ему в глаза…

…я увидел в них себя, себя – у него в Шуме, и мэра как моего отца, и его, Дэйви, как брата, и Виолу как сестру…

…я увидел, как полная надежды улыбка занимается у него на губах…

и в третий раз мне пришлось попросить:

прости меня, Дэйви.

Потому што я перевел ствол ружья на него.

– Отпусти ее, – сказал я мэру, не в силах глядеть Дэйви в лицо.

– Тодд? – Дэйви наморщил лоб.

– Просто сделай это! – рявкнул я.

– Или ты – что? – подхватил мэр. – Застрелишь его?

Шум Дэйви хлестал через край вопросительными знаками, удивленный, потрясенный…

А за всем этим вставало предательство…

– Отвечай, Тодд, – приказал мэр. – Или ты – что?

– Тодд? – повторил Дэйви уже тише.

Я быстро глянул ему в глаза и отвел взгляд.

– Или я застрелю Дэйви, – сказал я. – Я убью твоего сына.

Шум хлынул разочарованием… таким густым, што оно опадало с Дэйви комьями, будто грязь. Там даже злости не было, в Шуме, отчего становилось только хуже. Ему даже в голову не приходило кинуться на меня, прыгнуть, толкнуть, отнять ружье…

В Шуме стоял я, и я держал Дэйви на мушке.

Его единственный друг целился в него из ружья.

– Прости, – прошептал я.

Но, судя по лицу, он меня так и не услышал.

– Я же принес тебе книгу, – тихо сказал он. – Я отдал тебе твою книгу.

– Отпусти Виолу! – крикнул я, еще громче от ярости на себя самого. – Или, клянусь богом…

– Ну так давай, – пожал плечами мэр. – Застрели его.

Дэйви уставился на мэра.