Вопрос и ответ

– Па?

– Все равно как сын он никуда не годится, – сказал тот, все еще подталкивая Виолу стволом в спину. – Зачем, по-твоему, я послал его на передовую? Надеялся, что он хотя бы погибнет смертью героя.

Лицо Виолы исказилось от боли, но дело было далеко не только в лодыжках.

– Так и не научился контролировать Шум, – продолжал мэр, глядя на сына, чей Шум…

…я даже рассказать не возьмусь, на што был сейчас похож его Шум.

– Никогда не выполнял приказы, от которых не смог увильнуть. Тебя не поймал. С Виолой не разобрался. Чуть-чуть начал исправляться в последнее время, да и то лишь благодаря твоему влиянию, Тодд.

– Па… – начал Дэйви.

Но па не обращал на него внимания.

– Ты – тот сын, которого я всегда хотел, Тодд. Только ты. И никогда – вот это пустое место.

Дэвидов Шум…

Исусе, Дэвидов Шум сейчас…

– ОТПУСТИ ЕЕ! – заорал я во всю глотку, только штобы не слышать всего этого. – Я застрелю его, я убью его!

– Не убьешь, – улыбнулся мэр. – Все знают, что ты не убийца, Тодд.

И еще один толчок в спину Виолы…

И еще один ее вскрик…

Виола, думаю я…

Виола…

Скрипнув зубами, я поднимаю ружье…

Взвожу курок…

…и говорю чистую правду:

– Я убью, штобы спасти ее.

Мэр перестал продвигаться вперед. Он остановился. Он посмотрел на меня, на Дэйви и снова на меня.

– Па? – Лицо у Дэйви все скривилось, смялось.

Мэр уставился на меня, прочел мой Шум.

– А ведь действительно, – пробормотал он почти себе под нос. – Ты его убьешь. Ради нее.

Глаза Дэйви были совершенно мокрые, но в них уже вставала ярость.

– Не надо, Тодд. Не делай этого.

– Отпусти ее, – снова велел я. – Сейчас же.

Снова на Дэйви, снова на меня. Я серьезно, увидел он. Я правда это сделаю.

– Просто опусти ствол, – прорычал я, не глядя Дэйви в глаза, не глядя ему в Шум. – Все кончено.

Мэр сделал глубокий вдох, потом выпустил воздух.

– Очень хорошо, Тодд, – сказал он. – Как пожелаешь.

И сделал шаг назад от Виолы.

Мои плечи расслабились.

А он выстрелил.

42 Развязка

[Виола]

– Тодд! – закричала я.

Звук рвущегося воздуха пронесся мимо уха, стерев все остальное, все – кроме него… целый мир упал в незнание: жив ли он или уже нет, попали ли в него…

Но нет, это не он.

Он все так же стоял, сжимая в руках ружье…

…которое так и не выстрелило.

Стоял рядом с Дэйви…

…который уже падал на колени…

…и два облачка пыли взвивались, выбитые из щебенки…

– Па? – произнес он умоляющим голосом, будто маленький котенок.

А потом кашлянул, и на губы выплеснулась кровь.

– Дэйви? – Голос Тодда прыгнул вверх, словно это его только что подстрелили.

И я увидела.

Увидела дырку у Дэйви в груди, в материи гимнастерки, пониже ключиц…

Тодд бросился к нему, упал на колени, закричал…

– Дэйви!!!

Но Дэйвин Шум был весь обращен к отцу…

…вопросительные знаки разлетались во все стороны…

…на лице абсолютный шок…

…рука тянется к ране…

…он кашлянул…

…позыв к рвоте…

Взгляд Тодда тоже был устремлен на мэра…

Шум бурлил…

– ШТО ТЫ НАДЕЛАЛ?..

[Тодд]

– Што ты наделал? – закричал я.

– Я убрал его из уравнения, – спокойно ответил мэр.

– Па? – снова, уже в который раз повторил Дэйви и протянул к нему руку, всю в крови.

Но его па смотрел исключительно на меня.

– Ты всегда был мне истинным сыном, Тодд, – сказал он. – Более истинным, чем он. У тебя был потенциал, была сила. Я бы гордился, если бы ты встал рядом со мной.

Па? – спросил Шум его сына.

Он же все это слышит…

– Ты чертов монстр, – процедил я. – Я тебя убью…

– Ты присоединишься ко мне, – возразил мэр. – Ты и сам это знаешь. Это просто дело времени. Дэвид был слаб – просто помеха…

– ЗАТКНИСЬ! – завопил я.

И услышал:

Тодд?

Я опустил глаза…

Дэйви смотрел на меня…

его Шум шел вихрями…

вопросительные знаки, смятение, страх…

И Тодд?

Тодд?

Прости меня…

Прости…

– Дэйви, не надо… – начал говорить я…

но его Шум вскипел…

и я увидел…

увидел…

я наконец увидел правду…

он показывал мне правду…

то, што он до сих пор от меня прятал…

про Бена…

очень быстро, очень путано, торопливо…

как Бен бежит по дороге к Дэйви…

как конь под ним встает на дыбы…

как Дэйви, падая с него, палит из ружья…

и пуля бьет Бена в грудь…

Как Бен, шатаясь, бредет к обочине, в кусты…

а Дэйви слишком испуган, штобы пойти следом…

и штобы сказать мне правду потом, после того, как я стал его единственным в жизни другом…

Я не хотел, сказал его Шум…

– Дэйви…

Прости меня, подумал он…

И это кругом была правда…

Он правда сожалел, просил простить его…

За все

За Прентисстаун…

За Виолу…

За Бена…

За все провалы, все ошибки…

За то, што подвел своего па…

Он смотрел на меня снизу вверх…

Он просил меня…

Просил…

Будто я был единственным в целом свете, кто мог его простить…

Словно только у меня была такая власть…

Тодд?..

Пожалуйста…

А я только и мог вымолвить:

– Дэйви…

Слишком много ужаса, слишком – у него в Шуме…

Ужас и хаос…

Слишком…

а потом оно стихло.

Дэйви обмяк – глаза открыты, все еще смотрят на меня, все еще просят (клянусь), штобы я его простил.

Он лежал на земле, совсем неподвижно.

Дэйви Прентисс. Мертвый.

[Виола]

– Ты чокнулся, – сказала я мэру позади меня.