Вопрос и ответ

Слова, яркие, ужасные, мучительные, слепящие… все видят какой ты слабак как тебе больно все смотрят и хохочут над тобой потому што ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО и все это связанным плотным как пуля комком прошивает тебя насквозь расцветает внутри всем што в тебе есть неправильного убогого каждым твоим дурным поступком говорит ты ноль ты грязь ТЫ НИЧТО в твоей жизни нет ни смысла ни цели ни причины так што теперь лучшее што ты можешь сделать это взорвать к чертям стены своего я разорвать в клочья то што ты есть и либо тут же на месте отдать концы либо поднести все што осталось в дар в дар тому единственному кто может тебя спасти человеку который сможет тебя контролировать кто прогонит весь этот ужас сделает так што все опять будет хорошо хорошо хорошо…

Но даже Шум не в силах остановить тело, когда оно уже движется.

Да, я все это чувствовал видел слышал, но я уже летел в него и врезался в него и сшибал его с ног и он падал на ступени собора.

Ему вышибло воздух из легких, он зарычал, и Шумовая атака на мгновение стихла. Капрал Пузатый простонал и повалился навзничь, и Айвен охнул и захватал ртом воздух, и Виола закричала: «Тодд!» – а потом в шею мне вцепилась рука и задрала голову, и мэр смотрел мне прямо в глаза…

…и на сей раз ударил со всей силы.

– Ружье! Дай!

Мэр возвышался над Айвеном, который скорчился под ним на земле, рукой все еще за ухо, но ствол… ствол целит в мэра.

– Дай его мне!

Я заморгал, глаза полны пыли и кирпичной трухи, не понимая, где я…

ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО

– Отдай мне ружье, рядовой!

Мэр орал на Айвена, бил его Шумом, опять и опять и опять, и Айвен оседал на землю…

Но держал его на прицеле.

– Тодд!

Копыта прямо возле моего лица. Виола все еще верхом.

– Тодд, приди в себя! – кричала она.

Я поднял голову.

– Слава богу!

Столько горя у нее на лице. Ужас, отчаяние…

– Чертовы ноги! Я не могу слезть с этой чертовой лошади!

– Я в порядке, – выдавил я, совсем в этом не уверенный, и приподнялся, опершись на руку; голова дико кружилась.

ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО ТЫ НИЧТО

– Тодд, что происходит? – Я схватился за узду и подтянулся, пытаясь встать. – Я слышу Шум, но…

– Ружье! – Мэр уже почти наступил на Айвена. – Немедленно!

– Мы должны ему помочь, – пробормотал я.

И отшатнулся от самой сильной атаки из всех сегодняшних…

Вспышка Шума, такая белая, што почти видно, как воздух пошел волнами между мэром и Айвеном…

Айвен глухо рыкнул и прикусил язык…

кровь изо рта…

А потом он завопил, как ребенок, и рухнул на спину…

роняя ружье…

роняя его прямо в руки мэру.

Который подхватил его, взвел и прицелился в нас одним плавным, текучим движением. Айвен так и лежал, подергиваясь, на земле.

– Это вот что сейчас было? – рявкнула Виола, слишком злая, штобы обращать внимание на ружье.

Я поднял руки вверх, так и не выпуская поводьев.

– Он может пользоваться Шумом, – объяснил я, не сводя с мэра глаз. – Пользоваться Шумом как оружием.

– Именно так. – Мэр наградил нас улыбкой.

– Я слышала только крики. – Она посмотрела на людей на земле, все еще хватающих ртом воздух, но в целом едва живых. – Как оружием – это как понять?

– Это правда, Виола, – ответил за меня мэр. – Самое лучшее оружие. Ты просто говоришь человеку всю правду о нем, и… – он ткнул Айвена носком сапога, – ему почему-то оказывается крайне трудно это принять.

– Убить им, кстати, нельзя, – нахмурившись, продолжал он и посмотрел на нас. – Пока, по крайней мере.

– Но… – Она явно не могла поверить – ни ему, ни своим глазам. – Как? Как это вообще возможно?

– Есть две максимы, в которые я верю, моя дорогая девочка. – Мэр медленно зашагал к нам. – Первая: если ты можешь контролировать себя, сможешь контролировать и других. Вторая: если можешь контролировать информацию, тем более сможешь контролировать других.

Он улыбнулся, глаза сверкнули.

– Эта философия сработала в моем случае достаточно хорошо.

Я подумал про мистера Моллота, про мистера Коллинза. Про распевы, што вечно неслись у него из дома там, в старом Прентисстауне.

– Ты и других учил, – сказал я. – Мужчин из Прентисстауна – ты учил их контролировать Шум.

– С разной степенью успеха – да, – кивнул он. – И да, ни один из моих офицеров никогда в жизни не принимал лекарства. Да и зачем бы? Зависеть от медикаментов – признак слабости.

Он был уже почти рядом с нами.

– Я есмь круг и круг есть я, – пробормотал я.

– Именно. Ты начал очень хорошо, Тодд. Так контролировать себя, причиняя тем женщинам несказанную боль…

Мой Шум встал красной стеной.

– Не смей говорить об этом! Я только делал, што ты мне велел…

– Я только выполнял приказ, – передразнил меня мэр. – Конечно. Главное оправдание подлецов от начала времен.

Он остановился в каких-нибудь пяти футах от нас.

– Будь так добр, помоги даме сойти с лошади, Тодд.

– Чего?

– Проблема, я так понимаю, в ее ногах. Ей понадобится твоя помощь, чтобы идти.

Я так до сих пор и держался за поводья. В голову пришла мысль, которую я постарался тут же похоронить поглубже.