Воображение мира

И тут мы узнаем, что причиной неприятной перемены в Базарове стало новое для него постыдное романтическое чувство. Заметим, что романтизмом проникаются, если получают отказ или осознают невозможность скорого достижения объекта желания. Область мечтаний и прочих отвлеченных рассуждений, вызванных отложенной или отринутой связью, погружена в бесплодное поле смыслов, рождаемых загадкой, производящих фантом. Отсюда берутся образы Прекрасной Дамы, Софии, Лилит и других властных символов женственности – разной нравственной ориентации, но рожденных одним и тем же: отверженностью того, кто обречен им поклоняться.

Базаров привык любить красивых женщин с практической целью, но тут с ним приключилось нечто новое. Раньше он говорил: «Нравится тебе женщина – старайся добиться толку; а нельзя – ну, не надо, отвернись – земля не клином сошлась». Но случай Одинцовой выпал из этого правила. Она ему нравилась: умная, свободная, благоволящая к нему Анна Сергеевна окончательно влюбила в себя Базарова после того, как дала понять, что легкой поживой не станет.

В нигилисте изнурительно «горела кровь», – так Тургенев описывает половое влечение. Но это полбеды, с влечением Базарову справляться не впервой. Иная бацилла вселилась в него.

Вслух он часто клял все любовно-отвлеченное, наедине же с собой с яростью обнаруживал в себе романтика и убегал в лес или на сеновал, где бранился на чем свет стоит, но в то же время предавался грезам об ответной любви Анны Сергеевны.

Одинцова была слегка увлечена Базаровым: ей было интересно, споры с ним помогали ей узнать себя. Но что-то останавливало ее сделать шаг навстречу окончательной близости, что именно – Тургенев не объясняет.

Когда Базаров заявляет Одинцовой, что намерен уехать к отцу, она неожиданно для себя печалится, признается, что будет жалеть о его отъезде, что ей будет скучно. Теперь внимание. Как поступает Базаров? Он врет – не только себе, но и Одинцовой. В этом месте он попирает себя дважды: естество физическое и душевное, хотя и не признает существования последнего и уж тем более его взаимосвязь с первым.

Этот момент ключевой для моего непросто выразимого ощущения мучительности всего романа. Оно не покидает меня со школьных времен. Добавлю, что после прочтения во взрослом возрасте «Записок охотника» оно, это ощущение космической отдаленности базаровской проблемы, только усилилось.

Но вернемся к событиям любовной драмы. Диалог в том предотъездном объяснении таков, что ни за что не поверить, будто Базаров и Одинцова провели много дней вместе в непринужденной беседе… Вдруг Анна Сергеевна просит Базарова что-нибудь рассказать о себе, мол, он всегда о себе молчит. Он уклоняется и признается, что она красива, умна и что он не понимает, почему она живет в деревне.

Одинцова удивлена. Дыхание ночи пробуждает в ней волнение. Базаров тоже вдруг чувствует нарастающее сближение. Она признается ему, что несчастна.

И тут случается роковое – то, после чего Одинцова отдаляется. В эту ночь они ближе всего друг к другу, но бесчувствие Базарова оскорбляет чувственное в этой чувствительной женщине. Базаров усилием воли отказывается вообразить, что женщина может быть несчастна не из-за сплетен, а по воле судьбы: она не удовлетворена. Она говорит о том, что нуждается в привязанности, в любви. И вместо того чтобы сочувствовать и сопереживать, Базаров презрительно отзывается о ее чувствах: «Ты кокетничаешь, – подумал он, – ты скучаешь и дразнишь меня от нечего делать, а мне…» Вот тут происходит недоразумение – они оба нерешительны, но Одинцова все же осмеливается сказать ему тайное слово, способное разрешить всё. И что делает Базаров? Он убегает. Для чего? Страх? Или одержимость мыслью о непригодности чувств?

Да так ли уж важно почему. Все катастрофы покрыты ореолом невероятности, ибо катастрофа по определению есть то, что не должно было произойти. И создается впечатление, будто в тексте по кругу разыгрывается все тот же цирк с озлобленным Пьеро и робеющей Мальвиной.

И все-таки сальто-мортале: Одинцовой удается выпытать у Базарова признание в любви. Он притягивает ее к себе, ее влечет к нему мгновение, как вдруг она освобождается, бросается от него прочь и закрывается навсегда.

Умирая, Базаров напомнит ей, что он тогда – во время признания – так и не поцеловал ее. И она поцелует его, лежащего на смертном одре. Такова эмоциональная схема их отношений: Базаров бессилен, и Одинцова бесполо целует его не в губы, а в лоб. После признания Базарова Одинцова находит слова для объяснения своей реакции: «спокойствие лучше всего». Ускользающая жизнь, жажда новизны подтолкнули ее к последней черте – и за ней она увидала «не бездну, а пустоту… или безобразие».