Волнолом

Чертополох попался несколько раз — девять, если быть точным. Символ был довольно распространённый и означал что-то вроде: «К нам лучше не лезь, уколем». Генрих, взяв перо и листок бумаги, сделал для себя памятку — перечислил всех, у кого такой элемент нашёлся. Практического смысла в этом пока не просматривалось. Ну разве что явиться к каждому в замок и поинтересоваться — а не вы ли, часом, загубили профессора? Но на всякий случай пусть будет.

На очереди была третья книжка, однако едва Генрих её открыл, раздался звонок — лекционный час завершился, началась перемена. Не дожидаясь, пока в библиотеку потянутся посетители, Генрих сказал:

— Фройляйн, книгу про Жжёный Лог я тоже возьму. Можете даже записать её на меня. Я, между прочим, ваш абонент.

— Вот как? — Она изогнула бровь. — Сотрудники Третьего департамента испытывают тягу к печатному слову?

— Мы очень разносторонние личности. Но, напомню, детали нашей беседы никому сообщать не нужно. И особенно про рукопись.

— Я поняла! Какой вы всё-таки…

— Нудный, — закончил за неё Генрих. — Мне много раз говорили.

— Я хотела сказать — добросовестный.

— Ценю вашу тактичность. Кстати, нельзя ли книги во что-нибудь завернуть? Чтобы в руках не тащить? Ага, спасибо, вот так. Что ж, фройляйн Майреген, благодарю за содействие.

— Только не забудьте наш уговор! Если что-то ещё понадобится…

— …то я непременно к вам обращусь. А пока позвольте откланяться.

Он снова шёл по длинному коридору, но теперь здесь было шумно и людно. Студенты, галдя, покидали аудитории. Попались навстречу двое смутно знакомых профессоров. Генрих кивнул им, порадовавшись, что учился и преподавал в другом здании, — разговаривать ни с кем не хотелось.

Но к ректору всё-таки надо было заглянуть на прощание, чтобы не обижался. А то обиды он помнил долго. Подумав об этом, Генрих со вздохом шагнул в приёмную. Секретарь, завидев его, замахал рукой и затараторил кому-то по телефону:

— Да-да, он здесь! Одну секундочку!

И уже Генриху:

— Это вас!

— Спасибо. — Генрих взял трубку. — Слушаю.

— Что-нибудь выяснили? — спросил генерал.

— Пока ничего конкретного. Я тут как раз закончил, собирался в контору.

— В контору не надо. Встретимся на железнодорожном вокзале, я сейчас туда выезжаю. Предупрежу Кольберга, он вас подберёт по пути.

— Почему на вокзале?

— Найдена третья жертва. Так что поторопитесь.

***

Паровозы тянули к небу дымные руки, шарили в стылой мгле, пытаясь нащупать солнце. Семафоры отмахивали сигнальными крыльями, вагоны катились с тяжёлым гулом. Рельсы, блестя, похотливо переплетались. Депо разевало чёрную пасть, глотая очередную груду железа.

Уголь и пар. Смрад и сажа. Искры и лязг.

Труп лежал за пакгаузом — мужчина лет сорока пяти в разодранном длиннополом пальто. На горле зияла рваная рана. Кровь растеклась вокруг, прежде чем её прихватил мороз; она почти не выделялась на бурой, закопчённой земле.

Да, рана явно осталась от таких же шипов, как в профессорском доме. Вот только сами шипы отсутствовали.

— Погодите, — сказал Генрих. — Я что-то не совсем понимаю…

Генерал посмотрел на Либхольца. Тот неохотно принялся объяснять:

— Судя по всему, эта жертва — первая, просто её обнаружили позже всех. Засветка меньше, чем в аптеке и у профессора. Шипы сразу распались. А сам убитый пролежал как минимум сутки. Нашли сегодня случайно. Сюда почти никто не заглядывает, вход в пакгауз — с другой стороны.

Генрих ещё раз огляделся. И правда, закуток довольно глухой. До ближайшего перрона — пара сотен шагов, оттуда ничего не увидишь. Да никто и не смотрит — как раз началась посадка, локомотив уже под парами.

— А личность установили?

— Да, у него были при себе документы. Старший механик в таксомоторном парке. Ехал по служебной надобности в Тильзит. Точнее, собрался ехать — билет мы тоже нашли. Поезд ушёл вчера в пятнадцать-пятнадцать, но он на него не сел. Зачем-то сошёл с перрона и оказался здесь, у пакгауза.

— То есть, получается, если по хронологии…

— Сначала убили этого господина. Потом аптекаря. Потом историка. Мощность выброса каждый раз нарастала.

— И связь между ними установить, конечно, не удалось?

Либхольц пожал плечами.

Генрих попытался проанализировать ситуацию, но голова отказывалась работать. Слишком много он увидел за этот день. Хотелось сесть где-нибудь, закрыть глаза, и чтобы никто больше его не трогал. Ещё не мешало бы пообедать, но ведь кусок не полезет в горло после таких картин.

Он отошёл на несколько шагов, поднял лицо к небу, вдохнул дымно-морозный воздух. Стало немного легче.

— Что в университете? — Генерал остановился рядом.

Генрих пересказал беседу с библиотекаршей. Развернул свой пакет, показал книгу и рукопись генералу. Тот бегло пролистал их, прочёл оглавление. Спросил:

— Есть мысли, как нам это поможет?

— Пока нет. Надо отдать какому-нибудь историку. Особенно рукопись — она тут явно важнее. Ну и, конечно, с автором нужно поговорить.