Волею богов

– Знаю, всё знаю, выбора у меня нет. Да, я готов принести себя в жертву ради будущего страны. Действительно, я словно сам ложусь на алтарь. Как бы ни распорядился нашими судьбами Ипальнемоуани, запомни меня и знай, кому ты обязан будущим державы, если оно всё же наступит. И ты, Несауальтеколоцин, – вождь пронзительно посмотрел на Голодную Сову, – помни, я никогда не был предателем, я всегда был и остаюсь твоим другом.

Избраннику Венеры сделалось дурно, в глазах помутилось. Кровь начала приливать к вискам и биться в жилах, словно дятел стучал о ствол кипариса.

– Я знал, что ты согласишься, Чикуатемоцин. Именно поэтому я отправил посланника к тебе, а не к другому текутли. Только ты столь благороден и отважен. Я, сиуакоатль и верховный жрец Тлакацинакантли, склоняюсь перед твоим мужеством. Обещать не могу, но в случае нашей победы я сделаю всё, чтобы тебе сохранили и титул, и владения. А уже завтра глашатаи разойдутся по кварталам столицы и объявят о поражении мятежников и о сборе жителей столицы на площади трёх храмов. Туда придёт тлатоани Уэмацин и произнесёт речь перед тламанакальтеками. Они сами изгонят мерзкого Илькауалока и покончат с интригами Ойаменауака раз и навсегда.

– Кстати, сегодня сюда приходил командир ополчения нескольких кварталов, один из отставных военных, отец Тощего Волка, – сказал владыка Атокатлана. – Предлагал помощь в освобождении дворца. Говорил, будто может собрать сто бойцов с оружием. Нужен ли он вам для ваших коварных планов?

– Да, очень кстати, – произнёс царедворец. – Пусть его позовут сюда.

Мипоцкоатль пришёл тут же. Всё время, пока владыки говорили между собой, он ждал возле палатки. Истаккальцин подробно расспросил ветерана о том, как жители города обороняются от мятежников. Говорили о патрулях, о количестве ополченцев и о вооружении. Шипящий Змей был счастлив беседовать с самим сиуакоатлем. Ему льстило такое внимание со стороны вельможной особы. Когда сановник получил все нужные сведенья, он перешёл к делу:

– Сегодня наши друзья с севера снимут осаду дворца. Я знаю, ты рвёшься в бой, похвальное стремление. Но в моём плане освобождения державы тебе уготована иная роль, не менее важная. Завтра днём тлатоани покинет дворец. Он выйдет к народу и произнесёт речь, после которой в Тламанакальпан снова вернутся мир и спокойствие. Я намерен собрать жителей города на площади трёх храмов. Там сейчас засели бунтари, туда же побегут те, кого сегодня прогонят от дворца. Я приказываю вашему отряду прибыть на площадь и следить за порядком. Не допускать стычек между сторонниками законной власти и смутьянами. Но самим ни на кого не нападать. Также вы можете привлекать других мужчин, которые придут послушать слово владыки. Тебе понятно, Мипоцкоатль?

– Да, господин, будет исполнено, – с трепетом в голосе ответил отец Тощего Волка.

– И смотри, никому не говори о том, что видел меня здесь, – добавил Истаккальцин и довольно улыбнулся.

Глава 23. Крадущиеся во тьме

Ночь, тьма, тишина. Ступая бесшумно, словно горные львы на охоте, атокатеки крались по улицам города. Тощий Волк с товарищами шёл в составе одного из отрядов, в другой возглавил сам Чикуатумок. Вождь разделил войско, решил подойти с двух направлений и не дать богохульникам сгруппироваться. Истаккальцин заставил парня снять белое тлауистли и облачиться в доспехи простого воина. Кроме того, сиуакоатль запретил пользоваться силой богов. Никто не должен узнать, что в наступлении будут участвовать члены ордена Венеры. Двигались осторожно, вперёд высылали разведчиков, старательно избегали патрулей. Путь лежал по жилым районам. Чёткая планировка кварталов помогала ориентироваться и не сбиваться с дороги. Любой шум – крик совы, шорох собаки, роющейся в отбросах, пение козодоя, хлопанье крыльев нетопыря и даже шуршание листьев под ногами – заставлял останавливаться и вглядываться во мрак. Возможно, их видели жители домов, но люди боялись подать голос и привлечь внимание, ведь никто не знает, кому служат странные вооружённые люди.

Напряжение нарастало. Однако не происходило ровным счётом ничего. Именно это и казалось Куиллокуэтлачтли странным. В столице, где скверна распространилась, как пятна по коже больного в лихорадке, за каждым углом мерещился враг. Однако кругом стояла мертвенная тишина. «Словно по Миктлану идём», – подумалось парню. Вдруг до уха донесся лёгкий шелест тончайших крыльев. Довольно крупная бабочка села на грудь. Юноша остановился и перестал дышать, он смог расслышать, как короткие лапки цепляются за волокна ткани, а мохнатое брюшко волочится по старому хлопку. Почему он не смахнул мотылька? Тощий Волк осторожно поднёс руку и погладил пушистую спинку. Насекомое не улетало. Вдруг из усиков выросла верёвка, она обогнула шею и завязалась сзади, а тельце стало холодным и превратилось в твёрдый перламутр. «Да ведь это же амулет Ицпапалотль вернулся», – понял воин. «Спасибо тебе, богиня», – почти беззвучно прошептал он в темноту ночного неба, спрятал амулет под доспехи и поспешил за товарищами.

Снова остановка.