Волею богов

Вскоре пришёл Матлалиуитль и пригласил господина посла внутрь. Мужчина разулся и вошёл в просторный зал. Помещение освещали факелы. Хорошо оштукатуренные стены украшали росписи в виде сцен битв и жертвоприношений. Крышу подпирали каменные колонны с резьбой. Во главе собрания в противоположном конце чертога на троне восседал тлатоани Уэмак в плаще и диадеме шиууицолли, украденных у родного брата. Десять лет отразились на его лице. Однако время не коснулось ни стати, ни благородства облика, ни мужественности, но придало мудрости и подлинного величия его образу. Подле владыки стояли вазы с огромными букетами благоухающих цветов. По сторонам от царя расположились сиуакоатль Истаккалли в похожем венце и могучий Косицтекатль в роскошном кецальтлапилони. Несколько других сановников около престола также имели на головах такие же уборы. Далее находились жрецы, каждый с атрибутом своего бога, военачальники со знаками отличия и в плащах, выданных согласно заслугам, верховные судьи с символами власти и несколько текутли провинциальных селений. Ни одного дряхлого выжившего из ума старика, как в Ойаменауаке. Все взоры уставились на чародея. Каждый казался настолько тяжёлым, будто вдавливал заклинателя в землю. Мастер отвесил поклон у дверного проёма и ещё два раза по мере продвижения. Мужчина остановился на почтительном расстоянии и замер в ожидании. Правитель смерил его глазами и начал: «Мы искренне рады видеть здесь, в столице нашей державы, Тламанакальпане, посланника Ойаменауака. Мы понимаем и ценим ваши намеренья начать…»

Далее происходящее в зале дворца мало интересовало Илькауалока. Отточенные фразы, которые он заучил наизусть много дней назад, формальные обороты речи. Предсказуемые вопросы и предсказуемые ответы. Ничего нового. Науалли сосредоточился на другом. Разделение сущности прошло гладко и незаметно. Знаток тёмных искусств выпустил часть собственной души из тела, и она в виде бесплотного создания отправилась незримо странствовать от одного члена совета к другому. Лёгкая и неуловимая, как ветер, она то орлом воспаряла к потолку, то москитом подлетала к голове, то сколопендрой забиралась в под одежду, то мошкой втягивалась в нос. Далеко отпускать её, конечно, нельзя, но в пределах десяти шагов ничего страшного случиться не могло. Колдун беседовал с чиновниками о товарах, правилах и объёме торговли, гарантиях и обороне, а сам управлял тайным соглядатаем и собирал сведенья о тоналли, возможностях, навыках и защите присутствующих. Прежде всего, маг решил исследовать жрецов, особенно тех, кого заметил днём на пирамиде, ведь именно один из них станет жертвой тонко сплетённого губительного комплекса заклятий. Всех он запомнил хорошо, за долгие годы старый койот научил память работать безотказно.

Пока всё двигалось хорошо, без каких-либо затруднений. Никто не заметил никаких странностей. Посланник изучал качества одного, второго, третьего священника, а те продолжали обсуждение, как ни в чём не бывало. Выяснилось много любопытнейших подробностей, и гость тлатоани радовался удаче. Дошёл черёд и до самого Истаккалли. Чародей побаивался его, но предыдущие успехи так уверили мужчину в скрытности сбора данных, что он решил подобраться и к главе духовенства. Бестелесная сущность зависла прямо над макушкой возжигателя копала и начала источать невидимые лучи. Хозяин Белого Чертога о чём-то перешёптывался с Уэмаком. Как вдруг мощный разряд отбросил свободную часть души мага и оглушил её. Всё произошло слишком неожиданно. Илькауалок инстинктивно вернул создание обратно в себя и уставился на служителя. Тот, как ни в чём не бывало, сидел на месте и глядел перед собой. Резкая боль пронзила череп от виска до виска. Науалли еле удержался от крика. Он стиснул зубы и пошатнулся. Лицо побледнело, на лбу выступила испарина. И тут сиуакоатль с ухмылкой произнёс:

– Вижу, нашему гостю сделалось дурно от столь жарких споров.

– Нет-нет, всё в порядке, – еле смог выговорить колдун.

– А мне кажется, у вас сильно болит голова, – настаивал жрец.

Ужасная жгучая волна, словно расплавленный металл, пролился по темени, а затем будто ягуар вонзил в затылок острые когти.

Посол весь затрясся и оступился. Дыхание замерло в груди. Кожа похолодела от предчувствия смерти. А хладнокровный жертвователь смотрел всё тем же спокойным, скучающим взглядом.

– Да на вас же лица нет, – проговорил он наконец. – Господин мой Уэмацин, нашему гостю неудобно признаться и просить вашей милости. Но вы сами видите, ему явно нездоровится. Позвольте послу Ойаменауака удалиться. Он уже сказал достаточно много, и нет причин задерживать его более.

– Хорошо, мы выслушали ваши предложения. Нам потребуется некоторое время. Предстоит многое обсудить. Когда решение будет принято, мы известим вас и снова пригласим сюда, во дворец. Теперь вы можете идти. Да хранят вас боги. Пусть в дружественном Ойаменауаке распускаются цветы радости. И, надеюсь, в следующий раз вы появитесь у нас в добром здравии. Матлалиуитль, проводи господина посла.