Власть меча

– А проблема вот в чем. На каждом вокзале и на каждой дороге тебя разыскивает белая полиция. Они даже назначили за тебя цену – и какую цену, малыш Мани! Они дадут за тебя пять тысяч фунтов! Сколько скота и женщин может купить мужчина на такую кучу денег? – Он умолк, чтобы обдумать вопрос, и изумленно покачал головой, прикинув ответ. – Ты просишь меня помочь тебе покинуть Йоханнесбург и перебраться на север через великую реку. Что сделает белая полиция, если меня поймают? Не повесят ли они меня на одном дереве с тобой? Или просто отправят дробить камни в тюрьме Оу Бааса Смэтса и короля Георга? – Темный Хендрик театрально вздохнул. – Сложный вопрос, малыш Мани. Ты можешь мне ответить?

– Ты был мне отцом, Хенни, – тихо произнес Манфред. – А разве отец оставляет своего сына на растерзание гиенам и стервятникам?

– Если я твой отец, Мани, то почему твое лицо белое, а мое – черное? – Хендрик улыбнулся. – Между нами нет долгов, все они давно уплачены.

– Вы с моим отцом были братьями.

– Сколько лет сгорело с тех пор… – Хендрик печально покачал головой в знак скорби о быстротечности времени. – А как с тех пор изменился мир и все, что есть в нем!

– Есть одна вещь, которая никогда не меняется… даже с годами, Хенни.

– Что же это такое, о дитя с белым лицом, взывающее к моим отцовским чувствам?

– Алмаз, мой черный отец. Алмаз никогда не меняется.

Хендрик кивнул:

– Давай поговорим об алмазе.

– Не об одном алмазе, – уточнил Манфред. – Много алмазов, целый мешок алмазов, которые лежат в далеком месте, известном только тебе и мне.

– Риск велик, – сказал своему брату Хендрик. – И сомнения прячутся в моем уме, как лев-людоед, затаившийся в густых кустах. Возможно, алмазы действительно лежат там, где говорит белый парень, но лев сомнений все равно подстерегает меня. Его отец был дьяволом, решительным и безжалостным, и я чувствую, что сын вырос похожим на отца. Он говорит о дружбе между нами, но я больше не чувствую в нем тепла.

Мозес Гама смотрел на огонь; его глаза были темными и непроницаемыми.

– Он пытался убить Смэтса, – задумчиво произнес он. – Он из несгибаемых буров, как те, что резали наш народ на Кровавой реке и уничтожили власть великих вождей. На этот раз они проиграли, как и в тысяча девятьсот четырнадцатом году, но они не уничтожены. Они снова восстанут и будут бороться, эти несгибаемые буры, когда война белых людей за морем закончится, и они призовут своих импи и опять начнут сражаться со Смэтсом и его партией. Таков путь белых людей – а я изучал их историю, – что, когда наступает мир, они часто отвергают тех, кто во время войны сражался сильнее всех. Я чувствую, что в следующем столкновении белые отвергнут Смэтса и что суровые буры восторжествуют… а этот белый парень – один из них.

– Ты прав, брат мой, – кивнул Хендрик. – Я не заглядывал так далеко в будущее. Он враг нашему народу. Если он и такие, как он, придут к власти, мы получим самый горький урок рабства. Я должен отдать его мести тех, кто за ним гонится.

Мозес Гама вскинул благородную голову и через костер посмотрел на старшего брата.

– Такова слабость множества людей – они не могут заглянуть за горизонт, их взгляды видят не дальше их животов и гениталий, – сказал он. – Ты признаешь эту слабость – но почему, брат мой, ты не пытаешься посмотреть дальше? Почему ты не поднимешь взгляд и не устремишь его в будущее?

– Я не понимаю.

– Величайшая опасность для нашего народа – его собственные терпение и пассивность. Мы просто огромное стадо скота под властью хитрого пастуха. Он заставляет нас молчать своим отеческим деспотизмом, и большинство из нас, не зная ничего лучшего, дремлют в одобрении, которое по ошибке принимают за довольство. А пастух доит нас и с удовольствием поедает нашу плоть. Он наш враг, потому что рабство, в котором он нас держит, настолько коварно, что невозможно заставить стадо восстать против него.

– Если он наш враг, то как насчет тех, остальных, которых ты называешь несгибаемыми бурами? – запутался Хендрик. – Они разве не более свирепые враги?

– От них зависит окончательная свобода наших народов. Они люди без фальши и хитрости. Не для них улыбки и добрые слова, которыми маскируются жестокие поступки. Это злобные люди, полные страха и ненависти. Они ненавидят индийцев и евреев, они ненавидят англичан, но больше всего они боятся и ненавидят черные племена, потому что нас много, а их мало. Они ненавидят и боятся нас, потому что они владеют тем, что по праву принадлежит нам, и они не в силах скрывать свою ненависть. Когда они придут к власти, они быстро объяснят нашему народу подлинное значение рабства. Своими притеснениями они превратят племена из стада всем довольного скота в огромные табуны разъяренных диких буйволов, перед силой которых ничто не сможет устоять. Мы должны молиться за этого твоего белого парня и за все, что он отстаивает. От него зависит будущее нашего народа.

Хендрик долго сидел, глядя в огонь, а потом медленно поднял большую лысую голову и с благоговением посмотрел на брата.