Власть меча

Но Изабелла нетерпеливо пошевелила рукой, и Сантэн увидела, что рука эта превратилась буквально в птичью лапку с хрупкими костями, с кожей цвета сальной свечи и сетью голубых вен.

– Я хочу поговорить наедине, – прошептала Изабелла. – Доктор, оставьте нас, пожалуйста.

Блэйн наклонился к ней, чтобы поправить подушки под головой.

– Пожалуйста, не утомляйся, милая, – сказал он, и его нежность к умирающей женщине вызвала у Сантэн укол ревности, которую она не сумела подавить.

Блэйн и врач тихо вышли и закрыли за собой дверь. Сантэн и Изабелла впервые остались одни. Сантэн охватило чувство нереальности происходящего. Ведь эта женщина много лет занимала огромное место в ее жизни, само ее существование означало, что Сантэн должна страдать от низких эмоций – от стыда до ревности, от гнева до ненависти. Но теперь, когда она стояла рядом со смертным ложем Изабеллы, все это испарилось. И Сантэн ощущала лишь огромную жалость.

– Придвиньтесь ближе, Сантэн, – шепнула Изабелла, подзывая ее очередным слабым трепетанием иссохшей руки. – Разговаривать так трудно…

Сантэн импульсивно опустилась на колени у кровати, так, что их с Изабеллой глаза оказались лишь в нескольких дюймах друг от друга. И ей отчаянно захотелось покаяться в тех горестях, которым она стала причиной, и попросить прощения, но Изабелла заговорила первой:

– Я сказала Блэйну, что хочу примириться с вами, Сантэн. Я сказала, что понимаю: вы оба не смогли противостоять любви, и что я осознаю, как вы изо всех сил старались щадить меня. Я ему сказала, что видела: в вас нет мстительности; и хотя вы могли окончательно увести его, вы не подвергли меня этому крайнему унижению; и пусть даже я давно уже не женщина, вы позволили мне сохранить последние капли достоинства.

Сантэн почувствовала, как жалость затопила ее душу и наполнила глаза. Ей хотелось обнять это хрупкое умирающее существо и прижать к себе, но что-то во взгляде Изабеллы ее остановило, это был свет яростной гордости, и Сантэн просто склонила голову и промолчала.

– Я сказала Блэйну, что вы наполнили его жизнь счастьем, какого я не могла ему дать, но вопреки этому и благодаря вашей щедрости я смогла частично удержать его для себя.

– О, Изабелла, я не знаю, как вам объяснить…

У Сантэн сорвался голос, она задохнулась, а Изабелла жестом призвала ее к молчанию.

Она, похоже, собиралась с духом для того, чтобы предпринять некое огромное усилие. На ее щеках даже появился едва заметный румянец, а в глазах вспыхнул яростный огонек. Дыхание Изабеллы участилось, и, когда она заговорила снова, ее голос зазвучал сильнее и резче:

– Я сказала ему все это, чтобы убедить привести вас сюда. Если бы он догадался, что я на самом деле задумала, он бы не позволил вам прийти.

Она приподняла голову над подушками, и ее голос превратился в змеиное шипение:

– А теперь я могу вам сказать, как сильно я ненавидела вас каждый час своего бодрствования каждого долгого года, как моя ненависть поддерживала меня в живых так долго, чтобы я могла помешать вам сделать его своим мужем, а теперь, когда я умираю, моя ненависть увеличилась стократно…

Изабелла умолкла, хватая воздух, а Сантэн отпрянула перед ее бешеным взглядом. Она поняла, что долгие физические страдания, долгие разъедающие муки ненависти и ревности довели Изабеллу до безумия.

– Если проклятие умирающей женщины имеет какую-то силу, – снова заговорила Изабелла, – то я проклинаю вас, Сантэн Кортни, вместе с моим последним вздохом. И пусть ваша жизнь станет такой же мукой, как та, что вы причинили мне, и пусть вы познаете боль так же, как познала ее я. В тот день, когда вы встанете перед алтарем с моим мужем, я дотянусь до вас из могилы…

– Нет! – Сантэн с трудом поднялась на ноги и попятилась в сторону двери. – Прекратите! Пожалуйста, прекратите!

Изабелла засмеялась, и это был визгливый и язвительный смех.

– Я проклинаю вас, и пусть мое проклятие задушит вашу прелюбодейную страсть. Я проклинаю каждую минуту, которую вы проведете вместе, когда я уйду. Я проклинаю любое семя, вложенное им в вашу утробу, я проклинаю каждый поцелуй и прикосновение… я проклинаю вас и ваше отродье. Я проклинаю все, что вы имеете! Око за око, Сантэн Кортни. Попомните мои слова – око за око!

Сантэн бегом бросилась через комнату и, всем телом толкнув дверь, распахнула ее. И побежала по коридору. Блэйн поспешил ей навстречу по лестнице. Он хотел удержать ее, но она вырвалась из его рук и помчалась из дома наружу, туда, где оставила «даймлер».

Она ехала несколько часов, гоня машину на всей скорости, заставляя большой семилитровый мотор отдавать все свои силы, посылая к небу за своей спиной высокие светлые столбы пыли, пока наконец не осознала, что направляется в пустыню, назад к тем дремлющим мистическим холмам, которые маленькие бушмены называли Местом Всей Жизни.

Прошло два месяца, прежде чем Сантэн вернулась из пустыни Калахари. Все это время она отвергала попытки Блэйна связаться с ней, отказывалась отвечать на его письма или телефонные звонки Эйба Абрахамса и доктора Твентимен-Джонса.