Власть меча

НАЦИЯ ЖЕЛАЕТ ИМ УДАЧИ!

– А я знаю этого белого парня! – воскликнул Хендрик, беззубо усмехаясь, когда узнал человека на одной из фотографий, сопровождавших текст.

– И я тоже, – кивнул Мозес.

Но они смотрели на разные молодые белые лица в длинном ряду снимков.

* * *

Конечно, Манфред знал, что дядя Тромп засиживается допоздна. Если мочевой пузырь будил Манфреда в предрассветные часы и он, спотыкаясь, тащился из инструментального сарая по тропинке к уборной у живой изгороди, он сонно смотрел в сторону дома и видел свет лампы, горевшей в окне кабинета дяди Тромпа.

Как-то раз, более бодрый, чем обычно, Манфред сошел с тропинки и пробрался между кочанами на капустной грядке тети Труди, чтобы заглянуть в окно. Дядя Тромп сидел за письменным столом, похожий на встрепанного медведя; его борода торчала в разные стороны из-за того, что он постоянно дергал и расчесывал ее толстыми пальцами; очки в проволочной оправе криво сидели на его похожем на клюв носу, и он что-то сердито бормотал, водя пером по листам бумаги, разбросанным по столу, как обломки после урагана. Манфред предположил, что дядя Тромп трудится над очередной проповедью, но юноше не пришло в голову, что это немного странно – трудиться над этим ночь за ночью почти два года.

Потом однажды утром на пыльную дорожку, ведущую к их дому, свернул на своем велосипеде цветной почтальон. Он привез огромный пакет в коричневой бумаге, испещренный штампами, наклейками и красными восковыми печатями. Тетя Труди положила загадочную посылку на маленький столик в прихожей, и все дети нашли предлог, чтобы пробраться туда, и благоговейно таращились на пакет, пока наконец в пять часов не приехал дядя Тромп, и девочки во главе с Сарой с визгом выскочили ему навстречу до того, как он успел спешиться.

– Там для тебя посылка, папа!

Все собрались за его спиной, пока дядя Тромп не спеша рассматривал пакет и вслух читал надписи. Потом он достал из кармана жилета перочинный нож с перламутровой рукояткой, демонстративно проверил остроту его лезвия большим пальцем и, разрезав бечевки на пакете, осторожно развернул коричневую упаковочную бумагу.

– Книги! – вздохнула Сара, и девочки, откровенно разочарованные, ушли.

Остался только Манфред.

В посылке оказались шесть экземпляров одной и той же книги, шесть совершенно одинаковых томов в красном твердом переплете, с названием, оттиснутым фольгой из фальшивого золота, еще свежим и сияющим. Что-то в поведении и напряженном выражении лица дяди Тромпа, когда он наблюдал за Манфредом, ожидая его реакции, насторожило юношу и заставило предположить необычное значение этой стопки книг.

Манфред прочитал название на верхнем экземпляре и счел его длинным и неуклюжим: «Африканер: его место в истории и в Африке».

Книга была написана на африкаансе, новорожденном языке, все еще боровшемся за признание. Манфред счел это необычным – все важные научные труды, даже написанные африканерами, были на голландском. Он уже собирался что-то сказать по этому поводу, но тут его взгляд остановился на имени автора – и Манфред вытаращил глаза и задохнулся.

– Дядя Тромп!

Пожилой мужчина усмехнулся со скромной радостью.

– Это ты ее написал! – Лицо Манфреда вспыхнуло гордостью. – Ты написал эту книгу!

– Ja, йонг… даже старого пса можно научить новым фокусам!

Дядя Тромп сгреб всю стопку и быстро направился в кабинет. Положив книги в центр письменного стола, он удивленно оглянулся, заметив, что Манфред последовал за ним.

– Извини, дядя Тромп.

Манфред сообразил, что переступил дозволенную границу. В этой комнате он был всего один раз, и то по особому приглашению.

– Я не попросил разрешения… Можно мне войти, пожалуйста, оом?

– Похоже, что ты уже вошел. – Дядя Тромп попытался изобразить суровость. – Но раз так, можешь остаться.

Манфред робко приблизился к столу, держа руки за спиной. В этом доме он научился крайнему уважению к печатному слову. Ему внушили, что книги – самое драгоценное из всех человеческих сокровищ, вместилище Божьего дара.

– Можно мне потрогать одну? – спросил Манфред.

Когда дядя Тромп кивнул, Манфред осторожно протянул руку и провел указательным пальцем по имени автора: «Преподобный Тромп Бирман».

Потом он взял верхний экземпляр, ожидая, что старик вот-вот гневно рявкнет на него. Но этого не случилось, и Манфред открыл книгу и уставился на маленькие темные буквы на дешевой, грубой желтой бумаге.

– Можно мне прочитать ее, дядя Тромп, пожалуйста?

Манфред заметил, что говорит умоляющим тоном, снова ожидая отказа. Но на лице дяди Тромпа отразилось легкое смущение.

– Ты хочешь ее прочесть? – Он удивленно моргнул, потом хмыкнул. – Ну, полагаю, я как раз для этого ее и написал – чтобы люди прочитали.

Он вдруг ухмыльнулся, как озорной мальчишка, и выхватил книгу из рук Манфреда. Сев за стол, он водрузил на нос очки, обмакнул перо в чернила и, открыв книгу, что-то написал на титульном листе, перечитал написанное, а потом поставил затейливую подпись и вручил книгу Манфреду.