Власть меча

Хендрик знал, что Мозес жил здесь, на этой ферме, вместе с Маркусом, но не испытывал отвращения к их связи. Он понимал, насколько жизненно важными являлись советы и помощь Маркуса Арчера для их успехов на протяжении последних лет, и вполне одобрял цену, которую платил за них Мозес. Хендрик и сам использовал мужчин подобным образом, только не в любовных отношениях, а в качестве пытки пленного врага. На его взгляд, один мужчина не мог причинить другому большего унижения, но Хендрик знал, что на месте своего брата и сам без колебаний использовал бы этого странного маленького рыжеволосого белого мужчину так, как тому хотелось.

– Мозес такой противный, не привез тебя раньше! – Маркус игриво хлопнул Мозеса по руке. – Здесь столько интересных и важных людей, с которыми тебе следовало бы встретиться давным-давно! Идем, позволь познакомить тебя с ними.

Он взял Хендрика за руку и повел в кухню.

Это была традиционная фермерская кухня с каменным полом, черной дровяной плитой в дальнем конце и связками лука, копчеными окороками и колбасами, что висели на крюках, вбитых в потолочные балки.

За длинным столом из желтого дерева сидели одиннадцать мужчин. Пятеро из них были белыми, но остальные – черными, а их возраст варьировался от юного до старого. Маркус медленно повел Хендрика вдоль обеих сторон стола, знакомя с каждым по очереди, начиная с человека, сидевшего во главе собрания.

– Это преподобный Джон Дьюб, но ты скорее слышал о нем как о Мафукузеле.

Хендрика охватило непривычное для него благоговение.

– Приветствую, отец! – с бесконечным уважением склонил он голову перед красивым старым зулусом.

Хендрик знал, что Дьюб – политический лидер народа зулусов, а также редактор и основатель газеты Ilanga Lase Natal – «Солнце Наталя», но, что куда более важно, он еще и президент Африканского национального конгресса, единственной политической организации, которая пыталась говорить от имени всех чернокожих юга Африканского континента.

– Я знаю о вас, – тихо произнес Дьюб. – Вы проделали ценную работу с новым профсоюзом. Мы рады вам, сынок.

После Джона Дьюба остальные люди в комнате не слишком заинтересовали Хендрика, хотя был среди них один молодой чернокожий, едва ли старше двадцати лет, который тем не менее произвел на Хендрика впечатление: он держался с особым достоинством и от него исходило ощущение силы.

– Это наш молодой юрист…

– Пока еще нет! Пока нет! – запротестовал молодой человек.

– Наш будущий юрист, – поправился Арчер. – Это Нельсон Мандела, сын вождя Генри Манделы из Транскея.

Когда они пожимали друг другу руки на манер белых людей, что до сих пор вызвало у Хендрика неловкость, он заглянул в глаза студента-юриста и подумал: «Это молодой лев».

Белые люди за столом не произвели на Хендрика особого впечатления. Там были адвокаты, журналист и человек, писавший книги и сочинявший стихи, о котором Хендрик никогда не слышал, но остальные уважительно прислушивались к его мнению.

Единственное, что Хендрик счел замечательным во всех этих белых мужчинах, – это вежливость, с которой они обращались к нему. В обществе, где белый человек редко замечает существование черного, разве что отдает ему приказы, обычно резким тоном, было необычным столкнуться с таким вниманием. Они без малейшего смущения пожимали руку Хендрика, что уже само по себе было странным, и освободили для него место за столом, налили ему вина из той же бутылки, что и себе, передавали то же самое блюдо, из которого наполняли свои тарелки. А когда они заговаривали с ним, то говорили как с равным и называли его товарищем и братом.

Оказалось, что Маркус Арчер выступал здесь в роли шеф-повара, он хлопотал у дровяной плиты и ставил на стол блюда, настолько измельченные и перемешанные, украшенные и плавающие в соусе, что Хендрик вообще не понимал, рыба это или птица, а может, какая-то четвероногая тварь, но другие испускали восторженные восклицания и ели с удовольствием.

Мозес посоветовал Хендрику наполнять рот едой, а не словами и говорить только тогда, когда к нему обратятся напрямую, да и то как можно короче, но другие посматривали на Хендрика с благоговением, потому что он выделялся среди них: его голова была огромной и тяжелой, как пушечное ядро, шрамы блестели на бритом черепе, а взгляд у него был задумчивым и грозным.

Разговор за столом не слишком заинтересовал Хендрика, но он сделал вид, что внимательно слушает, когда остальные начали возбужденно обсуждать ситуацию в Испании. Народному фронту, коалиции троцкистов, социалистов, левого крыла республиканцев и коммунистов, угрожал военный переворот под руководством генерала Франциско Франко, и компания за обеденным столом Маркуса Арчера кипела, возмущаясь подобным вероломством. Казалось вероятным, что это ввергнет испанский народ в гражданскую войну, но все они знали, что только в горниле войны может быть выкована настоящая решительность.