Винни-Пух и все-все-все

And if there was, he would go back to bed, and if there wasn't, he wouldn't.	И если Хеффаламп там, то он убежит и снова ляжет в постель, а если там его нет, то нет.
So off he went.	Итак, он пошел.
At first he thought that there wouldn't be a Heffalump in the Trap, and then he thought that there would, and as he got nearer he was sure that there would, because he could hear it heffalumping about it like anything.	Сначала он думал, что в западне не будет Хеффаламта, а потом думал, что будет. Подходя ближе, он уже был уверен, что Хеффаламп там, потому что он мог собственными ушами слышать, как тот хеффалумпил, как не знаю кто.
"Oh, dear, oh, dear, oh, dear!" said Piglet to himself.	"Боже милостивый, о боже милостивый", сказал Поросенок.
And he wanted to run away.	Он хотел убежать прочь.
But somehow, having got so near, he felt that he must just see what a Heffalump was like.	Но поскольку он подошел уже очень близко, он почувствовал, что должен хоть одним глазком взглянуть на Хеффаламта.
So he crept to the side of the Trap and looked in.	Итак, он подполз к краю Западни и заглянул в нее...
And all the time Winnie-the-Pooh had been trying to get the honey-jar off his head.	Все это время Винни-Пух пытался стащить с головы банку из-под меду.
The more he shook it, the more tightly it stuck.	Чем больше он тряс ею, тем глубже он в нее влезал.
"Bother!" he said, inside the jar, and	"Зараза!", говорил он изнутри банки, а также
"Oh, help!" and, mostly,	"Ох, на помощь!", а чаще просто
"Ow!"	"Оу!"
And he tried bumping it against things, but as he couldn't see what he was bumping it against, it didn't help him; and he tried to climb out of the Trap, but as he could see nothing but jar, and not much of that, he couldn't find his way.	Он пытался разбить ее обо что-нибудь, но так как он не видел того, обо что бился, то и это не помогало. Он попытался выбраться из Западни, но, так как он ничего не видел, кроме банки, и то совсем немного, он не мог найти дороги...
So at last he lifted up his head, jar and all, and made a loud, roaring noise of Sadness and Despair . . . and it was at that moment that Piglet looked down.	Наконец он задрал голову, банку и все прочее и издал громкий рычащий вопль Печали и Отчаянья... и это было как раз в тот момент, когда Поросенок заглянул в Западню.
"Help, help!" cried Piglet, "a Heffalump, a Horrible Heffalump!" and he scampered off as hard as he could, still crying out,	"На помощь, на помощь!", кричал Поросенок. "Хеффаламп! Отвратительный Хеффаламп!" И он пустился наутек тяжелым галопом, продолжая выкрикивать:
"Help, help, a Herrible Hoffalump!	"На помощь, на помощь, ажусный Хеффаламп!
Hoff, Hoff, a Hellible Horralump!	Мощь, мощь! Лумпасный Хорраламп!
Holl, Holl, a Hoffable Hellerump!"	Хвощь, хвощь, атасный Хеллерамп!"
And he didn't stop crying and scampering until he got to Christopher Robin's house.	И он, не переставая кричать, галопировал, пока не добрался до Кристофер-Робинова дома.
"Whatever's the matter, Piglet?" said Christopher Robin, who was just getting up.	"Что за дела, Поросенок?", говорит Кристофер Робин, который как раз только что встал.