Виллет

Итак, кто такая эта Жюстин Мари? Вовсе не незнакомка, читатель. Я уже видела ее, она часто бывала на рю Фоссет по воскресеньям, когда мадам Бек принимала гостей, и доводилась родственницей как Бекам, так и Вальравенам. Имя же получила в память той самой монахини, которая, если бы осталась в живых, была ее тетушкой. Юная особа носила фамилию Совер и, оставшись сиротой, обладала огромным наследством. Месье Эммануэль числился ее опекуном, а кое-кто говорил, что и крестным отцом.

Значит, заговорщики хотят, чтобы богатая невеста вышла замуж за одного из их послушников. Жизненно важный вопрос: за кого именно?

Теперь я искренне радовалась, что подмешанное в сладкий напиток снадобье наполнило организм энергией, сделавшей спальню и постель нестерпимыми. Всю свою жизнь я стремилась узнавать полную, чистую правду; не боялась проникнуть в храм безжалостной богини, поднять покрывало и встретить жестокий взгляд. О, величайшее из всех божеств! Твое скрытое лицо часто лишает нас мужества коварной неопределенностью. Но покажи нам ясные очертания, открой четкие, ясные в ужасной искренности линии. Мы застынем в невыразимом ужасе, однако вместе с этим ужасом вдохнем воздух великой истины. Пусть наши сердца содрогнутся, мы все равно почерпнем силу: увидеть и узнать худшее означает лишить страх главного преимущества.

С появлением новых действующих лиц компания на холме развеселилась. Джентльмены принесли закуски и напитки, и все удобно устроились на траве под деревьями, чтобы приятно провести время. Собравшиеся смеялись и шутили. Месье Эммануэль услышал в свой адрес немало острых замечаний: как легких и добродушных, так и пропитанных сарказмом – особенно со стороны мадам Бек. Скоро стало ясно, что он отложил путешествие по собственной воле, без согласия и даже вопреки желанию тех, кого обычно слушался. Отказавшись от места на «Антигуа», купил билет на корабль «Поль и Вирджиния», покидавший Виллет лишь спустя две недели. Друзья настойчиво требовали объяснений, однако он лишь туманно обозначил причину как «необходимость урегулировать небольшое дело сердечного свойства». Что за дело? Никто не знал. Лишь одна особа хотя бы частично понимала смысл высказывания: месье Поль и Жюстин Мари многозначительно переглянулись.

– La petite va m’aider – n’est-се pas?[348] – уточнил он и без промедления получил ответ:

– Mais oui, je vous aiderai de tout mon coeur. Vous ferez de moi tout ce que vous voudrez, mon parrain[349].

Любезный крестный взял руку девушки и благодарно поднес к губам. Став свидетелем нежной сцены, белокурый тевтонец Генрих Мюллер помрачнел, как будто в раздражении, и даже ворчливо произнес несколько слов, после чего месье Эммануэль рассмеялся ему в лицо и с жестокостью победителя обнял подопечную.

Той ночью месье вообще выглядел очень веселым. Казалось, предстоящее испытание ничуть его не тревожит. Конечно, он сразу стал центром компании: возможно, слегка деспотичным, стремившимся к лидерству в веселье точно так же, как в работе, – и каждую минуту неоспоримо доказывал собственное право на это. Именно ему принадлежали самые остроумные реплики, самые забавные анекдоты, самые милые шутки. Как всегда чрезвычайно активный, он успевал уделить внимание всем, но я отлично видела, кто пользуется его предпочтением, видела, у чьих ног он устраивается на траве, кого заботливо укутывает от ночной прохлады, лелеет и бережет как зеницу ока.

Многочисленные намеки и остроты помогли понять, что, в то время как месье Поль будет беззаветно трудиться на благо друзей в чужих землях, эти самые преисполненные благодарности друзья сохранят для него оставленное в Европе сокровище. Пусть только привезет богатства Индии, и взамен получит молодую невесту и богатое наследство. А что касается священного обета, клятвы верности, то цветущее, полное жизни настоящее победило прошлое, и монахиня наконец обрела истинное погребение.

Так должно быть. Откровение действительно явилось. Предчувствие не обмануло. Некоторые предчувствия никогда не обманывают. Это я сделала неправильный вывод: не поняв истинного смысла предсказания, решила, что оно обещает видение, когда на самом деле речь шла о реальности.

Я могла бы дольше размышлять обо всем, что увидела, могла бы оставить время для дальнейших наблюдений и выводов. Возможно, кто-то счел бы предположение сомнительным, а доказательство недостаточным. Некоторые неспешные скептики продолжили бы кропотливое исследование, прежде чем принять возможность брака между бедным и самоотверженным сорокалетним мужчиной и его богатой восемнадцатилетней крестницей, однако я далека от подобных уступок и оговорок, далека от временного уклонения от правды, от трусливого бегства от ужаса перед явным, очевидным фактом, от слабовольного нежелания подчиниться власти могучего суверена, от хитрого, обманчивого сопротивления непобедимой силе правды.